Балбесы
Шрифт:
Генри повалился на койку и очень быстро пьяная эйфория сменилась тягостным предчувствием, что в прошлый раз, когда его жизнь могла круто измениться, изменилась она совсем не в лучшую сторону.
Глава 9 Первый налёт
Порывистый северный ветер гнул верхушки деревьев и Генри пытался убедить сам себя, что трясётся только от холода. По словам Блонди, именно эта лесная дорога лучше всего подходила, чтобы подкараулить одинокого путника, везущего свои нечестно нажитые барыши между
— Почему это я должен был шить нам маски, — простонал Хрюша.
— О боги, да хорош ныть уже, сто раз объяснял, — ответил Блонди. — Я мозг нашей операции, Генри сила, а ты бесполезный поросёнок, которого мы с Генри тащим за собой просто потому, что мы такие добрые люди. И от доброты нашей душевной дадим мы с ним тебе десятую долю от добычи.
— Почему это только десятую долю, — возмутился Хрюша.
— Привыкай, поросёнок, жизнь вообще несправедливая штука. Будешь себе лежать на дороге, да похрапывать, пока мы с Генри за тебя всю грязную работёнку делать будем.
— Это нечестно, — продолжал ныть Хрюша.
— Хорхе, да успокойся, он шутит, всё мы поровну поделим, — не выдержал Генри, которого и без этих пререканий бил нервный озноб.
— Вот из своей доли и отдавай хоть половину, хоть вообще всё, мне дела нет, а свои три четверти я заберу.
— Какие три четверти? Это вообще не так считается, — возмутился Хрюша.
— Ох, опять ты со своей наукой лезешь, министр финансов ты королевский. Отстань уже. Маски ты принёс?
— Принёс, — обиженно буркнул Хрюша и достал из-за пазухи три белые маски.
— Ты зачем три маски сделал? — спросил Блонди.
— А сколько надо было, нас же трое?
— Тебе маска не понадобится.
— Как это «не понадобится»?
Хрюша разволновался так сильно, что Генри на секунду испугался, подумав, что приятеля сейчас удар хватит.
— Вот так. Что, по-твоему, подумает наша невинная жертва, увидев на дороге мертвого хряка с тряпкой на лице? Очевидно, что ты чумной больной, и даст шпоры коню, смекаешь? А нам надо что? Чтобы он остановился, правильно, умница.
— Но ведь он же меня запомнит в лицо, — лепетал Хрюша. — А маски нам нужны, чтобы никто никого потом не узнал. Вы же с Генри в масках будете?
— Не переживай, хрюндель, — Блонди потрепал Хрюшу по щеке. — Такого здоровенного хряка, как ты, узнать можно с расстояния в милю, не каждый день увидишь кабана на двух лапах. Тебя что в маске, что по ноздри в плаще опознают.
— Эй-эй-эй, мы же так не договаривались, — продолжал ныть Хрюша.
— Да мы вообще никак не договаривались, — спокойно ответил Блонди. — Тебе только маски надо было сделать для нас с Генри. Вообще, если тебе так будет спокойнее, ну не знаю, измажь лицо грязью, там, издалека будет не заметно и лицо твоё не узнать.
Хрюша горестно вздохнул, а Блонди тем временем взял у него маску, развернул и напялил себе на
— Это, блин, что такое, чёрт тебя подери? — спросил он.
Безбожно криво сшитая маска сидела на нём, как седло на козе. Неаккуратные прорези в бывшей наволочке были разного размера, во все стороны торчали нитки, а сама маска была безобразно перекошена до такой степени, что в одной дырке для глаз торчала бровь, а во второй нос.
— Слушай, — обиделся Хорхе. — Я тебе кто, швея белошвейка, что ли? Я же тебе говорил, не умею я шить, ну, как получилось, так и сделал, вот.
— О великие боги, дал же мне Неназываемый таких криворуких подельников. Следовало бы догадаться, что у тебя руки только под твой мелкий стручок заточены.
— Не нравится, отдай маску мне, а сам вон, иди лицом свети, — всерьёз обиделся Хрюша и губы у него задрожали.
— Да ладно, ладно не ной, нормально получилось, научишься ещё. В тюрьме нынче, говорят, прежде чем повесить, работать заставляют, чтобы ты, стало быть, своим благородным трудом заранее оплатил тяжёлый труд палача. Ну а ты, стало быть, уже на верном пути, будешь шить корсеты для дам, в ожидании последнего танца, так сказать.
Хрюша побледнел так, что стал одного цвета с грязно-серой наволочкой.
— Да шутит он, шутит, Хорхе, успокойся, — как можно ласковее сказал Генри, будто пытаясь успокоить норовистую лошадь, — всё нормально пройдёт, никого не повесят.
— Ага, — сразу подхватил Блонди, — ещё не сделали такую прочную верёвку, что могла бы выдержать вес такой туши, как наш Хрюшка-головорез.
— Слушай, Блонди, — всерьёз разозлился Генри, — ты всегда себя ведёшь, как такой козёл или у тебя сегодня звёзды сошлись?
— А что? — пожал плечами Блонди. — Шутки это всегда полезно, на святое дело идём, братушки, грабить богатых, чтобы помогать бедным. Бедный здесь только я, что с вами балбесами связался, но это неважно, сегодня к вечеру я буду пьян, богат и обнимать чьи-нибудь сладкие прелести.
Он выбрал из трёх масок одну более-менее ровно сшитую и кое-как примостил её на голове так, чтобы глаза попали напротив прорезанных отверстий. Вторую маску забрал Генри и молча её надел, раздражённый болтовнёй Блонди. Признаться честно, ему было страшно до дрожи в коленях, однако он не пытался себя успокоить за счёт того, чтобы постоянно травить Хрюшу.
— Так, — глухо пробубнил сквозь ткань наволочки Блонди. — Все помнят свои роли? Или надо было раз десять порепетировать и потренироваться, прежде чем идти на столь простое дело?
— Помним-помним, за дураков нас не держи, — ответил Генри, думая только о том, как не задохнуться сквозь плотную ткань.
Хрюша тем временем старательно размазывал по лицу дорожную грязь. Больше всего он теперь походил на пьяного трубочиста, который не дошёл до дому и упал, как подкошенный, челом в грешную землю. Блонди скептически посмотрел на это, сокрушённо покачал головой, но слава богам, хотя бы на этот раз промолчал.