Баллада о Звездной Республике - II
Шрифт:
— Из ревности. Он волочился за мисс Нечаевой, моей невестой.
— Уточните, которую Нечаеву вы имели в виду?
— Евгению Нечаеву, штурмана на земном «Алконосте».
— Понятно, значит, женщину-доппельгангера… — задумчиво пробормотал Унгего. — Кстати, поясните, зачем вы, убегая, держали при себе мистера Элфорда и обращались с ним как с заложником.
— В Оклатеро случился мятеж . У мистера Элфорда выбор был — или оставаться в компании людей, которым он для чего-то нужен, или погибнуть от рук салазаристов.
—
— Слушайте, чего вы хотите, Унгего? Избавиться от меня? Так я и сам собирался уйти в Портал. Ваши супервиро мне помешали.
Следователь переменился в лице. Его формальная вежливость исчезла, на блеклом лице проступила гримаса гнева.
— Система, остановить запись беседы… Итак, запись остановлена, а теперь слушайте внимательно.Мы, терайа, хотим жить, но вместо этого умираем от феро. Нам интересно только исцеление, и в этом смысле польза от вас нулевая.Поэтому, ваша жизнь — кусок коровьего дерьма. Или станьте полезным, или вас казнят.
— Если меня отпустят, «Алконост» поможет сделать лекарство.
— «Алконост» никогда нам не поможет. Им выгодно бросить вас на произвол судьбы, дождаться, пока мы все перемрем, а потом захватить Теро! Вы, земляне, такие же хищники, какие все остальные, только еще и лицемеры, поэтому…
Унгего сорвался, он кричал и трясся от ярости.
Мартынов слушал молча, не пытаясь перебивать.
«Nuestra Senora de Lujan! [популярное в Аргентине обращение к Мадонне Луханской(исп.)] Этот человек искренне верит, что мы хотим смерти всех терайа. Мне его не переубедить. Может, Вечеров бы справился, но он, бедняга, стынет сейчас в своем стеклянном гробу».
Накричавшись, чиновник умолк, вытащил белоснежный платок и вытер взмокший лоб.
— Ладно, вернемся к практическим вопросам, — снова заговорил он, уже совершенно спокойно. — Для начала, у меня для вас плохая новость. Здешний «Алконост» наконец-то уничтожен армией Теро. Напоследок мятежники разрушили внешнюю часть дворца, увеличив, кстати, и вашу вину. Потом они в основном погибли, но кое-кто успел удрать. Поиск этих сбежавших нам очень даже интересен. Поможете в аресте подполья — останетесь жить..
— Я ничем не могу помочь, потому что не знаю ни сбежавших, ни местных территорий.
— Ничего страшного. Вас можно отпустить под наблюдение, а потом использовать как «живца», как некий центр притяжения для мятежной сволочи.
— Сомневаюсь, что я им интересен. Лучше отпустите Джинни Нечаеву. Зачем мистеру президенту больная женщина?
При упоминании о Дженни Унгего словно бы окаменел, видимо, информация о ней считалась секретной.
— Вы еще не осознали тяжести положения, — устало пробубнил он. — Ладно, поговорим потом, когда осознаете. Охрана! Уведите арестованного.
Мартынов не знал, сколько часов прошло, не
В конце длинного коридора мерцал свет. Это был фонарь на краю лётного поля. Двигатель’Беркута' уже запустили, Эухенита в кресле штурмана ждала своего пилота.
— Андрей, нам пора, — сказала она, приглашая Мартынова сесть за штурвал.
Вскоре земля исчезла где-то внизу, но звезды не сделались ближе. «Алконост» растаял во тьме, Мартынов тщетно искал взглядом знакомы корпус корабля.
А потому в корпус «Беркута» ударил луч. Разрезанный истребитель распался пополам, Эухенита исчезла, ее непроизнесенное имя застряло у Мартынова в горле. Захваченный притяжением, зажатый между обломками машины, он падал куда-то в ледяной пустоте.
В атмосфере планеты металл перегрелся, обломки распались, и Демиург вспыхнул заживо. Его кожа слезла, мышцы обуглились, однако сознание не исчезло, и ничто не мешало чувствовать боль до самого удара о грунт.
…Мартынов кое-как разлепил веки и понял, что лежит на полу ничком. Кожа, если не считать полученных в драке ожогов, оказалась здоровой, мышцы не тронул огонь.
«Пси-наводка, — понял Демиурги осторожно сел на полу. — Тут или телепат работает, или пси-излучатель. Вот же сволочи, они даже вопросов не задают. Это не допрос с пытками, это просто месть Элфорда».
— Охрана! Ужин будет?
— Сейчас утро, идиото, — донеслось из-за двери.
— Вечером ужина не было.
— Был, ты его не ел.
— Не помню.
— Твоя проблема, парень.
— Вы что, решили меня уморить? Воду хотя бы дадите?
Охранник промолчал, но окошко в двери открылось и в Мартынова полетела запечатанная бутылка. Обожженными руками он открыл ее с трудом, выпил половину и перебрался с пола на матрас.
«Ладно, без паники, — размышлял Мартынов, рассматривая тусклую лампочку и унылый потолок. — От пси-наводки с имитацией смерти не умирают. По крайней мере, я еще жив. Любые внушенные травмы — не настоящие. Как бы терайа ни старались, я все равно очнусь и буду в норме… Если, конечно, не свихнусь. Нужно контролировать мысли, различать, где телепатия, а где — правда. Так я продержусь долго, очень долго — пока не вмешается „Алконост“, и меня не вытащат. Эухенита расскажет капитану, как попасть в Оклатеро».
Легко сказать, но трудно сделать. Новая пси-наводка оказалась куда хуже предыдущей. Невидимый мучитель больше не трудился над сюжетом — он просто причинял боль во всех ее проявлениях. Эта мука прекращалась на грани обморока или при слишком частом пульсе, однако начиналась снова, едва Демиург приходил в себя, и под конец он не мог даже кричать…
Очнувшись от морока, Мартынов долго лежал безучастно — без движения, без мысли, даже без желания выжить. Потом допил остатки воды, но жажду не утолил.