Баллада о Звездной Республике - II
Шрифт:
— А ты не паникуй, Сережа, — посоветовал иллюзорный батя, жуя иллюзорный апельсин. — С чего ты взял, что иные опасны? Не паранойя ли?
— Не паранойя.
— Это же мечта человечества — первый контакт.
— Первый? — Сибирцев хмыкнул и снова уставился в темноту.
— А разве не первый? — удивился Сибирцев-старший.
— Ты давно умер, батя, а потому не знаешь про то, чего нет в открытой Системе корабля. Не спрашивай, не надо.
— Засекречено, что ли, или просто неприятно?
— И то, и другое.
Сибирцев замолчал, прекращая
…Пояс астероидов, богатый источник минералов, стал огромным «прииском» человечества. Изыскания проводил в сжатые сроки, монтировали автономные горнорудные установки и вереница капсул с ископаемыми отправлялась к Марсу и к Земле. Инцидент произошел на безымянном (в истории остался только номер) карьере по добыче циркона. Минерал флюорисцировал — это было нормально. Скрытый в излучении сигнал заметили не сразу. Расшифровкой занималась Елена Нечаева — тогда еще молодая аспирантка института ксенолигнвистики. Малая величина энтропии указывала на упорядоченность сигнала, его структура — на сходство с кодированной передачей. Выводы НИИ глубокого космоса не противоречили гипотезе ксенолингвистов. Кристаллы на одном из астероидов, возможно, являлась формой жизни и передавали структуированный сигнал.
Следствием выводов ксенолингивтов стал скандал, который, однако, не вышл за пределы узкого круга посвященных. До момента объявления «кода семнадцать», работы на карьере не прекращались — его владельцы не подчинялись ни Космофлоту, ни Федерации. Являлись кристаллы ретранслятором, или же самостоятельной формой жизни, никто так и не узнал. Экспедиция Лиги Земли обнаружила только мертвый, выработанный котлован. Шок от возможности нечаянного убийства оказался настолько велик, что эпизод засекретили. Сибирцев, тогда еще лейтенант Космофлота, оказался в числе допущенных к тайне.
«Непонимание — вот в чем проблема, — размышлял капитан, прислушиваясь к шороху вентиляции. — Люди не ожидали, что иные окажутся настолько иными, и уничтожили их по ошибке. Все то же самое может повториться с нами в роли жертвы…»
Свыкнувшись с этой мыслью, Сибирцев успокоился. «Завтра отдам приказ приостановить работы.Когда ситуация прояснится, решу, что дальше делать».
Запертая в боксе, Женька долго не могла успокоиться, хотя время уже перевалило за полночь. Мартынов тоже не спал. Разделявшая их тонкая перегородка отлично пропускала звуки — доппельгангер мерил свой бокс шагами.
— Эй, Андрей, ты не болен?
— Нет. А ты как, Эухенита?
— В порядке, только заснуть не могу. Усталость и бессонница одновременно.
— Почитай книжку с планшета.
— Не получается сосредоточиться. Давая, лучше поговорим о чем-нибудь.
— Ладно, как скажешь.
— Что делать будешь, когда «Алконост» вернется на Землю? Вернешься в Аргентину?
— Нет. Это ни к чему.
— Ты мог бы остаться в Космофлоте.
Демиург замолчал и ходить перестал, словно собираясь с мыслями.
— Понимаешь,
— Это почему?
— Пока я лежал в госпитале, читал книгу Марковича «Структура времени».Он пишет, что в чужом универсуме нельзя остаться навсегда. Рано или поздно, этот мир меня вытолкнет. Немного неприятно, но ничего не поделать.
— Как вытолкнет? Куда? — спросила ошарашенная Женька.
— Не знаю. Это непроверенная гипотеза. Вытолкнуть может в мой собственный мир или… в никуда.
— Марковича я тоже читала, он просто фантазер. Поговори лучше с Петровским. Петровский — ученый. Ну или с Ингусей. Ингуся — гений.
— А зачем? — доппельгангер хмыкнул. — Гарантий никто не даст. Лучше не слишком надеяться, тогда и разочарований не будет.
'Ну, вот и поговорили, — Женька приуныла. — интересно, что он имел в виду, когда сказал — в никуда. Может, пространственно-временную аномалию, а, может, опять умирать собрался.
— В «свой» мир ты точно не попадешь, потому что тебя там больше нет, — сказала она, прислонившись к перегородке, чтобы слышно было получше. — Элфорд отправил тебя в прошлое, и из прошлого к нему ты не вернулся. Логично?
— Логично.
— Прошлое бывает раньше будущего, значит, твой настоящий мир — этот, а не тот, где ты познакомился с Элфордом.
— Но родился-то я не здесь.
— А какая разница? Неодушевленные предметы вообще не рождаются, но законы пространства-времени и на них действуют.
— И что?
— Ничего. Ничего не случится.
После таких рассуждений доппельгангер «завис» и замолчал, видимо, запутался в темпоральной логике, а Женька испытала нечто очень похожее на легкое злорадство. «А вот не надо было выпендриваться».
— Эй, Андрей, ты обиделся, что ли? — спросила она после долгой паузы, но Мартынов ответить не успел — их голоса заглушила сирена тревоги.
Сибирцеву уснул только под утро, и ему приснился сон, еще одна вариация видения, случившегося в момент варп-перехода.
Капитан «Алконоста» стоял на вершине лестницы, а в самом низу ее, на площади перед дворцом, рядами выстроились гвардейцы. Речь не незнакомом языке давалась Сибирцеву легко, слова облекались высоким смыслом. Впереди их ждали кровь, доблесть и неведомая прежде опасность. Войско молча внимало командиру, а потом от крика «слава императору!» содрогнулись стены.
— Товарищ капитан! Срочный вызов с грунта!
Вызов пришел по громкой связи, и Сибирцев вынырнул из омута иллюзий.
— Система, выделить шифрованный канал, присказал он, касаясь браслета.
— Валеев на связи, товарищ капитан, — раздался голос старпома, теперь уже не слышимый другим. — Докладываю, у нас тут большие подвижки по «коду семнадцать». Теперь это однозначно «код шестнадцать».
— Что?
— Патрулем «Кречетов» в районе пси-ретранлсятора зафиксировано появление чужаков.