Банановый остров
Шрифт:
- Если захочешь, - ответил Йенс, ничем не выдав того восторга, с каким он гладил короткие колкие волоски.
Его побрили для роли, и в первые недели Кай откровенно пугался своего отражения. Но потом привык, а теперь такая ультракороткая прическа даже нравилась: минимум времени и сил на уход, и абсолютная гарантия, что тебя запомнят на любой тусовке.
На секунду представив, как Йенс аккуратно скребет его череп ножом, Кай задержал дыхание, а затем быстро спросил:
– А твой нож достаточно острый, чтобы им бриться?
Йенс покосился на него, скользнул взглядом
– Заточу. Но зеркала нет. Порежешься.
Да нафига зеркало, когда это может сделать Йенс?..
Кажется, Кай только что обнаружил, что и ему не чужды некоторые извращения. Потому что хватило одной мысли о бритье, чтобы встало все и сразу.
- Тогда побрей меня сам, - сказал Кай, радуясь, что Пейс и Роберт отстали.
Йенс резко остановился и, развернувшись к нему, взял Кая за подбородок. Внимательно рассмотрел его лицо, провел пальцем по щетине на щеке и выдохнул:
– Ладно.
И снова зашагал вперед. Кай удобнее перехватил топорик и последовал за ним, предвкушая, как завтра утром Йенс будет точить нож, а потом поманит его к себе.
Но, кажется, идея захватила не только его. Примерно через час они снова вышли к океану, и Йенс объявил привал.
– Вон там растут бананы, - он указал Роберту и Пейсу на ближайшую рощицу.
– Там есть спелые.
А сам подобрал плоский камень и уселся под пальмой у большого куста алоэ - видимо, здесь он и набрал их листьев. Зачем нужен был камень, Кай догадался даже раньше, чем Йенс принялся споро и ловко точить об него нож.
Как и понял, почему они пришли именно сюда. Кай стянул с себя лайкру и уселся напротив Йенса. Можно было нарезать листьев алоэ - его тягучий сок с успехом заменит мыло или пену для бритья, но Каю хотелось, чтобы Йенс сделал это сам.
Они не разговаривали. Йенс даже не смотрел на него, пока точил нож, а Кай, наоборот, не отрывал взгляд от его рук. Их молчаливую идиллию нарушил Оуэн, предложив бананы, но Кай в лучших традициях Риттера молча покачал головой. К счастью, ни Роберту, ни Пейсу не было дела до чужих загонов. Они забрали связку бананов и ушли ближе к воде, чтобы пообедать, любуясь на океан. Йенс же тем временем отложил камень и легким движением провел по торчащему вверх листу алоэ, пробуя заточку. Из поистине хирургического разреза тут же выступил сок, и Риттер срезал лист почти у самого основания. А потом раздвинул ноги и похлопал ладонью по земле.
Все так же молча Кай подобрался ближе. Сел, едва не касаясь пахом паха Йенса, перекинул ноги поверх его бедер.
– С чего начнешь?
– спросил, глядя, как Йенс разрезает толстый лист вдоль и трет половинки друг о друга. Между ними тут же запенился густой вязкий сок.
Впервые за все это время Йенс наконец на него посмотрел и покачал головой.
– Не так, - сказал глухо.
– Спиной.
– Ладно, - согласился Кай и быстренько сменил диспозицию.
– Вот так?
– спросил, чуть наклонив голову вперед.
Кожа уже зудела от фантомного ощущения прикосновения холодного металла.
На
– Не дергайся, - выдохнул в самое ухо. И, крепче сжав пальцы на голове, повел острием по щеке.
Выходило плавнее, чем бритье самым навороченным станком. Нож нежно скользил по коже и с едва слышным хрустом срезал короткие волоски. Он не был холодным - в здешнем климате это оказалось невозможным. Но кожу после него все равно холодило.
Еще никогда с ним не происходило ничего более чувственного. От контраста опасности острого ножа, уязвимости позы, уверенности движений и нежности прикосновений Кая начало потряхивать. И, лишь прислушавшись к ощущениям, он вдруг понял: трясло не его. Дрожал Йенс. Едва ощутимо, где-то глубоко внутри. Его руки продолжали аккуратно срезать щетину, а самого его его потряхивало от того, что он делал.
Не от страха… Кай мог поспорить, Йенс был абсолютно спокоен, даже когда его ранило. И совершенно точно, что его движения были уверенными и точными, когда он разминировал очередной снаряд.
Лезвие сместилось на другую сторону, прошлось по верхней губе, скользнуло на подбородок. Кай плавно выдохнул, ощутив сталь у кадыка.
– Ror dig ikke!
– прорычал Йенс, забывшись.
– Не дергайся!
– повторил с еще более заметным, чем обычно, акцентом и, отняв нож от кожи, наклонился, обняв Кая поперек груди и с шумом втягивая воздух.
– Трахни меня, - попросил Кай.
– Не сейчас, ночью.
К вечеру кожа станет еще чувствительнее, и поцелуи наберут остроту. А какой фейерверк ощущений взорвется, когда на обнаженный затылок ляжет большая твердая ладонь, Кай даже не брался представить. Это надо чувствовать, и непременно без свидетелей.
– Да, - почти простонал Йенс и накрыл горькими от сока алоэ пальцами его губы, сминая и оттягивая их.
– Да…
Он снова заговорил на датском - быстро, глухо. Не боясь, что его поймут, и не желая, чтобы поняли. Лишь выплескивая клокотавшие внутри чувства. И только умолкнув, снова взялся за нож и за пару минут решительными движениями закончил начатое.
– Всё, - выдохнул, отпуская его голову.
– А здесь?
– спросил Кай, проводя ладонью по колючему ежику на затылке.
– Решил, что мне пойдут локоны?
– На земле, - коротко ответил Йенс. Он отбросил нож и обхватил Кая обеими руками.
– Вернешься на Большую землю и пострижешь машинкой. Под солнцем не нужно брить, опасно.
Вдалеке слышался плеск воды и голоса Пейса и Роберта - кажется, они решили искупаться. Кай выгнулся, потянулся губами к губам Йенса.
Поцелуй горчил из-за алоэ, но оторваться не было никакой возможности.
20. День 4. + Джиллен Армс
– Ты действительно думаешь найти хижины?
– Джиллс стянул с головы бандану и протер ею лицо и шею. От солнца надежно защищали кроны деревьев, а вот пот все равно заливал глаза.