Бандитская россия
Шрифт:
В обычном питерском дворе живет некий Александр, которого все ласково называют Сашок. В принципе, нормальный и безобидный человек. Живет он там давно, но так получилось, что на некоторое время пришлось ему родной двор покинуть. А когда он вернулся обратно, сомнений в том, что передо мной бывший сиделец, не было никаких: красноречивые татуировки на всех видимых частях тела, совсем не похожие на те, которые делают в модных тату-салонах девочки; какие-то пауки, собор со сколькими-то там куполами…
Меня заинтересовало: как и где в таком возрасте (а ему лет 25) он ухитрился все это приобрести? Сама история стара как мир. Таких Саш в России тысячи, если не миллионы. Рос во дворе, послушным ребенком не был, но и шапки с прохожих не снимал. Гитара, компания, дальняя дорога, романтика, которую Александр с тюрьмой ну никак
– Сейчас уже сам не понимаю, зачем мы у этого терпилы деньги забрали. Ну да, должны нам были деньги на фирме, но тот-то был все равно ни при чем. На то, что забрали, веселились два дня, все прокутить не успели. Директор фирмы настучал. Потом менты нас прямо на квартире и повязали. Статья 162 - разбой, плюс - группа лиц, плюс - предварительный сговор… В итоге - 7 лет. Нашел и романтику, и дальнюю дорогу в казенном доме…
Страшно было, спрашиваешь? Сначала, когда в СИЗО попал. А на зону уже без страха заезжал, там меня хорошо встретили. Я под Вологдой чалился в «полусучьей». Ну это когда половина пацанов на ментов работает, а остальные в отказке, массу на нарах давят. («На ментов работает» - это значит «вообще работает».
– Авт.)
Время на зоне замирает… Я полтора года сутки на день и ночь делил, потом перестал, привык. Появился свой «семенник», мы с ним делились всем… Нет, ты что! Ты не путай пидоров и «семейников». Пидоры - это совсем другое. В бараке нас было 20 человек, и все общались со своими «семейниками». Чтоб тебе понятней было: маленькими группами - «семьями». Кстати, на зоне стал впервые книжки умные читать, историей увлекся. Здорово этот, как его, Карамзин все это расписал...
Со мной один мастер спорта сидел, так я его попросил драться меня научить. Там все крутится вокруг собственного «я», и каждую минуту надо доказывать, что ты чего-то стоишь… Даже твои прошлые отношения с девчонкой могут сыграть с тобой злую шутку. Сболтнешь чего-нибудь лишнее за чифиром про свою прошлую интимную жизнь, и все - ты опущен, спать будешь под нарами. Помню, как-то на прогулке влез в чужой разговор, в бараке меня избили сильно. Потом объяснили - отвечать надо только за себя. Урок запомнился, и на голове шрам как память остался. Драться я научился, но почти полгода был грушей для тренировок. Но общаться мог со всеми, статья дозволяла. Там важно, за что сидишь… Хотя, сейчас уже на это не смотрят, были бы бабки. Работают только те, кому грев с воли не приходит. Но это небезопасно. Когда на другую зону заедешь, даже если сидел за одним столом с «красноповязочниками», то могут и опустить. («Красноповязочники» - осужденные, выполняющие требования администрации колонии.
– Авт.) На зоне есть все - водка, наркота, мобилы… Много на кармане иметь и не надо - рублей 500, и ты - богатый и уважаемый человек. Хотя там в основном рассчитываются чаем и сигаретами. Ты про наколки? Что есть - то мое! (Фраза была произнесена с некоторой гордостью!
– Авт.) Когда откидывался, думал: все будут бельма пялить, как на прокаженного. Нет, даже с некоторым интересом смотрят. Они у меня красивые. «Кольщик» был хороший. Я их заслужил! Я на воле меньше года и обратно не собираюсь, но если кто-то тронет мою «семью» - убью! Об этом и одна из моих наколок говорит. Какая? Сам догадайся, а наши поймут.
Вот такая вот невеселая история… И таких - тысячи. Честно говоря, я бы пропустил и предыдущий рассказ мимо ушей, если бы не другой знакомый, тоже побывавший в местах не столь отдаленных (кстати, откуда пошло это выражение?). Я просто попросил его все это прокомментировать. Реакция была неожиданной.
– Чего ты там хочешь узнать?! У меня четыре ходки, а вы мне этот детский треп показываете! Никогда вы не поймете ничего в том мире. Это совершенно другая жизнь.
Первый раз меня забрали в середине 70-х. За что? Два месяца я нигде по трудовой книжке не числился. Год и шесть месяцев на уши. Статья такая была, так и называлась - «тунеядство». Я попал на Яблоневку - это здесь, под Питером. Это вот как раз из той серии, о чем вам сиделец этот рассказывал. Беспредельная «красная» зона. Понятие там одно - у кого кулаки больше, тот и прав. А те, у кого кулаки
Вот они ходят по зоне королями и мужиков прессуют. А потом, когда на строгий режим попадают, этих «королей» прямо в камере на х… одевают. А он весь такой татуированный, синий, «не забуду мать родную»! Умишком своим писательским подумай, будет ли умный человек, который собирается и дальше «дела делать», лишнюю особую примету на себя нацеплять? А? Вот то-то же… Бутор все это, самый настоящий бутор! (Бутор - ерунда, фуфло и т. п.
– Авт.) Понятия какие-то непонятные… «У кого грев есть…» У меня никакого грева не было, я из интерната. Так я в камере из носков стал ручки красивые делать. И чай был, и сигареты. А последний раз сидел на омской «семерке», это строгая зона. Там воры не работают, мужики работают, а если делать что-то хорошо умеешь, и чай у тебя всегда будет, и сигареты, и выпить принесут. Причем сами же мусора и принесут. Я ножи делал с прямым выкидом - лучшие во всей Западной Сибири. Проверка на зону приезжает, за месяц до нее ко мне кум прибегает - и не требовать, а просить, заметь, начинает: сделай, мол, штуки три. А рядом сидит «маклер» (маклер - от слова «макли», то есть всякие зоновские поделки, выкидные ножи и пр.
– Авт.), который, допустим, резьбой по дереву занимается. И к нему с заказом подходят. Любой материал заказывай! Мусора принесут сколько надо. Инструмент? Только намекни!
Я своими глазами видел, как в багажник машины полковника из управления ИТУ (в то время - исправительно-трудовых учреждений.
– Авт.) ящиками «макли» грузили. Я там ни в чем отказа не знал. Кто подходил - научи, да пожалуйста! Работай и живи, как хочешь! Я пока там был, научился на аккордеоне, гитаре и трубе играть. А эти… активисты… Друг с другом выясняют, кто прав по понятиям, кто не прав… По-моему, все это от безделья. Верите, на «семерке» около тысячи человек сидело, и ни одного «быка» я там не встретил.
Там если кто-то пальцы гнуть начинал, так ему быстро по рогам давали. Весь беспредел, который вы, журналисты, описываете… Ха, так он в основном на малолетках, ментовских да общих зонах процветает… Непуганые потому что. Запомните: чем круче режим, тем легче там живется… На строгом, а уж тем более особом режиме сидят люди зрелые и грамотные во всех отношениях. Хотя… Сейчас, возможно, нет… Сиделец этот тоже - «не собираюсь обратно возвращаться…». Да если у меня будет возможность украсть миллион - даже не задумаюсь. Потому что знаю, что полмиллиона отдам и скоро выйду… Бояться-то чего? Бояться ничего не надо. Все. Базар окончен. Поговорим о чем-нибудь другом…
После разговоров с этими людьми пришла в голову мысль о том, что никаких так называемых понятий не существует. Люди с внутренними убеждениями просто им не изменяют и выживают там именно за счет этого. Некоторым даже удается вернуться в нормальную жизнь без надлома и озлобленности на весь окружающий мир, но во всех них чувствуется запах тюрьмы, которая незаметно стала домом.
Как сказал один мой знакомый следователь: «Понимаешь, они - люди, которые мне ближе, чем первая учительница, но что меня раздражает, так это то, КАК они рассказывают историю своей посадки. Вспомни Высоцкого: «Бывало, тихо подойдешь, попросишь сторублевку. При чем тут нож? При чем грабеж? Меняй формулировку! Каждый знает, что ему грозит, и жизнь свою ломает сознательно, я бы даже сказал, УМЫШЛЕННО. Так что пусть сидят и радуются хотя бы тому, что макароны три раза в день дают, охраняют их, как правительство, и Беломорский канал уже построен».
Как они сидят. Женский вариант
В своих «Записках из мертвого дома» Достоевский писал, что «об уровне цивилизации народа можно судить, когда открываешь ворота его тюрем». В последние годы о том, что творится за воротами мужских тюрем, нам с каким-то уже нездоровым постоянством вещают падкие на скандальные страшилки таблоиды, криминальные телепередачи, озабоченные правозащитники, макулатурные детективщики и создатели сериала «Зона». Если верить всем им, то с цивилизацией у нас серьезные проблемы. Что же касается зон и тюрем женских, о них говорят и пишут заметно меньше. То ли искренне стыдятся, то ли экшна маловато.