Барбарелла, или Флорентийская история
Шрифт:
Тот же Казолари где-то даже нашёл желающих снимать сериал про семейство Донати, и можно было узнать, не нужен ли им сценарист, знающий, так сказать, фактический материал — и Мауро уже об этом подумывал.
А потом старик Казолари помер. Пришёл с работы домой — и помер. Как чувствовал — обошёл все залы напоследок, словно прощался. Ну так и лет ему, конечно, было за девяносто, но всё равно — как теперь дальше-то?
Дальше оказалось непросто. На должность хранителя коллекции взяли молодую амбициозную англичанку Анжелику Райт. Перфекционистку, аккуратистку, особу
И наплевать бы на эту Райт, но их столкнул случай.
Сначала он сам сглупил и взял большой кредит на путешествие. Понадеялся, что найдёт левых заказов на экспертизу — обычно же находил. И путешествие-то получилось отличное — аж в Южную Америку! Но осенью по возвращению все левые заказы как отрезало, а платить нужно было строго по графику. Зарплаты отчаянно не хватало.
Мауро ткнулся было к родителям, но получил ожидаемую отповедь — мол, раньше нужно было думать. Попробовал перезанять у друзей — в итоге теперь ещё и друзьям оказался должен.
И тут вдруг эта самая Райт предлагает написать заключение. Да не как-нибудь, а левым образом за хорошие деньги. За очень хорошие. И кредит закрыть, и друзьям вернуть. А всего-то описать барышню, которую недавно привезли и которая в мастерской реставраторов пока лежит, ибо нуждается в очистке и не только в очистке, наверное.
Написать, а потом ещё рассказать всё какой-то любопытствующей тётке из Штатов — чёрт знает эту тётку, зачем ей вдруг живопись начала семнадцатого века сдалась.
Но он сказал — деньги вперёд. Кто её знает, эту Райт, что ещё она выдумает?
Райт не моргнула и деньги перевела.
А дальше сюжет сначала стал напоминать горячо любимые детективы. Прийти на работу, оказывается, нужно было ночью. Дежурил в ту ночь Паоло Флорари, пройдоха из пройдох и мошенник из мошенников. Они стояли и беседовали за жизнь, когда появилась Райт, и с ней — неизвестная тётка делового вида. Райт показала ей музей, и как раз только собралась было вести показывать картину, как пробило полночь.
И тут уже детектив внезапно круто завернул и превратился в триллер. Потому что проклятущие картины вдруг ожили и вылезли из своих рам, и начали спрашивать, что это тут такое происходит!
Конечно, они в два счёта раскусили эту выдергу Райт. Нет, сначала они были любезны, даже Пьетро. Они помнили о господине Казолари, и надеялись — вдруг с его преемницей удастся договориться? А ни хрена им не удалось.
Потом ещё пришла Гортензия, и рассказала, как слышала — Райт с Флорари обсуждали подмену и похищение картины. Потом ещё мутная богатая тётка из-за океана, Трейси Ричардсон, тоже подлила масла в огонь — ходила и до всех докапывалась, и никак не верила в то, что происходит, и утверждала, что картинам от их интереса ни холодно, ни жарко.
А Мауро почему-то поверил сразу. И ему стало страшно.
Он-то
И это он тоже увидел.
Райт наказали за подмену полотна Джиневры Донати. А Трейси Ричардсон просто оставили с той дамой, портрет которой та хотела купить в личную коллекцию, даму звали Мари, и манера написания портрета напоминала Рубенса или его школу, детальнее он на глаз сказать не мог. Той Мари всё происшедшее показалось очень забавным, и она попросила разрешения забрать с собой гостью из-за океана.
И от них обеих в самом деле не осталось никаких следов в реальности!
Это оказалось так страшно, что Мауро на ровном месте поймал приступ астмы, которой у него не было с детства, и он надеялся, что уже никогда не будет.
А с самого Мауро взяли страшную клятву, что он не расскажет ни слова никому и никогда. Равно как и с Паоло Флорари.
Мауро и не сказал, нет. Но оно само рвалось наружу. И он сначала написал роман об исчезновении сотрудницы музея, которая плохо обращалась с экспонатами. Ну фэнтези да и фэнтези, о вилле Донати ни слова. Так что формально он ничего не нарушил!
А идея написать-таки о Донати оформилась тогда, когда обломился сериал. Потенциальный режиссер прикинул, сколько костюмов шить и какую натуру искать для всех их жизненных историй, и завял.
Но Мауро наоборот, ожил. Полгода он не отрывался от клавиатуры, каждую свободную минутку писал, мало спал, похудел. И выкладывал роман по главам, а не целиком. И сколько же к нему за это время пришло читателей! Он стал достопримечательностью сайта, а в музей попёрли посетители. Прямо приходили и спрашивали — а это про вас написано?
Тогда Мауро написал в аннотации про виллу Донати и пригласил всех читателей приходить и сравнить факты с вымыслом.
Накануне заветной субботы его снова до ужаса напугали Барбарелла и отец Варфоломей, даже вернулась подзалеченная было астма. Он подумал, что терять уже нечего, и уговорил Патрицио Маркони прийти ночью на работу при параде и, так сказать, познакомиться. Ему-то с ними дальше работать, пусть знает. И они пусть знают.
Конечно, Пьетро обозлился так, что Мауро чуть конец не пришёл прямо в начале бала. Но потом-то ничего, вроде все оклемались и договорились.
Но всё равно нужно ждать утра. Вдруг они передумают и снова захватят кого-нибудь с собой?
22. Попытка два: вольта
Элоиза переводила дух на стуле у стены бальной залы.
Терять было уже нечего. Она станцевала один чудесный нотированный танец на пару с Гортензией, а потом Гортензия танцевала соло, и ей предложила сделать то же самое — явно же дама умеет, так пусть танцует. Элоизе пришлось вспомнить автора музыки к своей сольной сарабанде и изложить надобность монсеньору Алессандро. Тот неизвестным образом договаривался с тем, что звучало, наверное, как-то использовал свои способности.