Барин-Шабарин 4
Шрифт:
Не только покупатель может провоцировать рост торговых отношений, но и правильная система торговли, привлекательная для многих, способна привлекать гостей. А ещё я думаю над тем, чтобы ближайших городах, в Киеве, Одессе, Харькове, везде были установлены рекламные щиты, зазывающие потенциальных покупателей посетить Екатеринослав.
— Что скажете о чемоданах? — спросил я, когда купчиха чуть ли не на зуб попробовала вещь.
— Мне по душе сие, а как скажется на коммерции, так то только Богу известно, — отвечала Тяпкина.
— Я правильно понял, что вы готовы такое продавать? — уточнил
— Всего два? — Тяпкина пожала плечами. — Пусть стоят. А цену какую думали положить?
— Тридцать рублей, — не сомневаясь, сказал я.
— Побойтесь Бога! — всплеснула руками купчиха.
— Тридцать рублей, Олимпия Степановна. Вещь сия только для людей состоятельных. Ни у кого такого нет, только во Франции у министров, — слукавил я.
Как мне кажется, что и во Франции нет еще чемоданов.
— Ну, тридцать, так тридцать… Поставлю тридцать шесть, — поджав губки, размышляла Тяпкина.
— И прибудет госпожа Шварцберг, она от меня. Примите у нее еще чемоданы и платья! — поспешил добавить я, предполагая, что могу быть настолько занят, что мне будет не до Тяпкиной и торговли.
— Госпожа Тяпкина, а могу ли я выйти у вас через другой ход? — с максимально обворожительной улыбкой, на которую я был только способен, спрашивал я.
— Безусловно, сударь, — ответила купчиха и подозвала рыжего переростка.
Это был тот самый Михаил, который при первой нашей встрече с Олимпией Тяпкиной смотрел на меня, перекидывая топор с одной руки в другую. Сейчас рыжий не был настроен против меня столь агрессивно.
Мне нужно было вновь замести следы и сбежать от филеров, которые отыскали-таки меня и сейчас крутились у выхода из лавки.
— А вы поможете чем-нибудь Якову Андреевичу? Его в городе любят., а в вас в городе верят, так как до того никто не мог справиться с Кулагиным, — когда я уже выходил, ошарашила меня вопросами Олимпия Степановна.
Недооценил я людскую смекалку, догадливость и изворотливость в поиске информации, знают они о том, что происходит и творится в их губернии.
— Я занимаюсь этим, — сухо ответил я, не добавляя о том, что не только над Фабром занесён меч, но и надо мной.
— И как нам коммерцией тогда заниматься? — всплеснула руками Тяпкина.
— Весело и к вящей выгоде всех сторон, — сказал я и раскланялся.
Выйдя из магазинчика модной одежды, где уже даже списки составляются на очередность приобретения платьев и аксессуаров известнейших французских брендов La Franse и La Pari, я направлялся на конспиративную встречу.
Нельзя же просто так взять и без сопротивления покориться Третьему Отделению, вообще кому-нибудь покориться. Нужно хотя бы что-то постараться сделать. А, чтобы выбраться из глубокой ямы, необходимо будет подставить своё плечо, чтобы из этой ямы выбрался Фабр. Это уже очевидно, что мы с ним идём в одной связке. Он может меня сдать, и тогда я окончательно потеряю шансы хоть на какое-то сопротивление и будущее. Но могу сдать его и я, и он об этом прекрасно знает, и тогда уж точно наше общее с ним политическое и финансовое будущее не состоится.
После того, как мне опрометчиво дали прочитать новые признания Лавра Петровича Зарипова, я стал составлять план своей защиты. Превратить
Как же это неправильно, даже смешно, когда я, скрываясь от преследователей, спешу на тайную встречу с главой полицейского управления Екатеринославской губернии.
От автора:
Новинка от Дмитрия Иванова!
Ещё сегодня ты обычный комерс в Российской глубинке, а завтра ты дворянин, владелец деревни, земель и крепостных, одним словом барин
Глава 3
На второй день моего сидения в доме бывшего вице-губернатора Кулагина я искал встречи с Андреем Яковлевичем Фабром. Однако дом губернатора Екатеринославской губернии охранялся жандармами пуще того, где временно проживал я. Фабра буквально изолировали от внешнего мира.
Третье Отделение шло ва-банк, ведь я, даже под нажимом, не выдавал никакой информации, тем более бумаг. А без доказательств всё, что тут творится — это сущий беспредел, самовольство, которое жандармам, особенно после их ослабления от ухода Бенкендорфа, не простят.
У жандармов просто нет полномочий на то, чтобы отстранять губернатора с поста без каких-либо доказательств его преступной деятельности. Даже не знаю, что должно было произойти, если не доказано казнокрадство. Языческие жертвоприношения в губернии, или, может, Фабр пил кровь младенца?
Может быть, тогда и могли бы отстранить его вполне официально. Но игра идет явно грязная, уверен, уже назначены «козлы отпущения», на которых провал и будет повешен.
А мой выбор сделан: я не буду топить Фабра. Мне бы еще заручиться поддержкой того, кто стоял за нынешним губернатором. Кто там? Воронцов? Почему он не действует, неужели слил именитый князь своего ставленника и всю губернию? Весьма возможно.
Того и гляди, а угрозы в мой адрес начнут сбываться. Что там? Собираются осудить меня за убийство Кулагина? Если быстро это сделать и без промедления отправить по этапу, то и спишут меня, как незначительное недоразумение.
Однако суд, если и состоится, должен вызвать бурю негодования у общественности, и уж я постараюсь сделать так, чтобы моим доброжелателям было больно.
Вот бы ещё знать, какой эффект случился после опубликования моей статьи! Я сумел-таки, не без помощи Хвастовского, запустить в Екатеринославских ведомостях целую пиар-компанию по созданию образа губернатора Екатеринославской губернии.
В будущем появится отдельная профессия пиарщиков, и весьма высокооплачиваемая. Без них не может обходиться ни одна значимая избирательная кампания. Да и после выборов у многих высокопоставленных чиновников остаются спичрайтеры, стилисты, пресс-атташе и прочие. В рамках программы «Время героев» в прошлой жизни я прослушал курс пиара в политике. Так что имел некоторое понятие, что именно нужно написать, когда стоит задача создать положительный образ чиновника