Барин-Шабарин 4
Шрифт:
— Господин губернский полицмейстер, — Климов обратился к Марницкому. — Прикажите вывести из зала суда всех посторонних лиц!
Вот он — момент истины! Если Фёдор Иванович Марницкий окажется всё-таки не на моей стороне, несмотря на то, что я писал ему ещё и в письме, переданном после встречи, то придётся намного хуже. Я уже почти не сомневался, что всё сегодня кончится моим арестом отправкой по этапу. Кому за меня заступаться? Просто после этого у одной политической силы, Третьего отделения, станет чуть-чуть слабее договорная позиция. Не более того. И никто не будет меня возвращать даже с каторги,
— Господин Хвастовский, госпожа Шварцберг и другие — это свидетели по делу. Так что, увы, они должны оставаться, — сказал Марницкий, при этом выдерживая строгий взгляд Климова.
А неплохо! Фёдор Иванович не отказался от того, чтобы оставаться в моих друзьях, при этом, сказал всё так, что это ещё можно повернуть и иначе. Марницкий не назвал весь этот суд судилищем, не призвал никого перестать оскорблять правосудие, обвиняя голословно. Он даже не возмутился тем, что тут командует Климов.
Я в этом Марницкого не осуждаю. Даже для меня, уже достаточно прожжённого человека, который имеет на руках некоторые козыри — и то до конца не было понятно, на что именно рассчитывали жандармы. Когда люди действуют вот так: открыто, решительно, всегда думаешь, что у них-то наверняка хватает козырей в рукаве.
Третье Отделение сильно поспешило назвать меня преступником и перекрутить дело об убийстве вице-губернатора таким образом, что в убийцах всё-таки был я. Вернее, выставили заказчиком убийства, так как Зарипов вину свою ранее признал, и вот от этих обвинений как раз-таки он не отказывался. Нет, заново волокитой с допросами и доказательствами они заниматься не хотели И в газете уже было написано признание Зарипова.
— Должен ли суд заслушать все свидетельские показания? Ознакомиться со всеми бумагами, что могут быть причастны к обвинению? — спросил я.
Горюнов посмотрел на Климова, после боязливо кивнул головой в согласии.
— Да, мы ознакомимся, — нерешительно сказал земский исправник.
— Тогда прошу суд приобщить к делу показания убийцы Зарипова, кои были даны ещё до того, как на следствие и на суд началось давление со стороны господина Климова, — сказал я, передавая им признательные показания Зарипова.
Нет, эти бумаги не были подделкой. Просто, когда велось следствие, едва разоблачив коварный план предателя, Лавра Петровича Зарипова, я решил, что признание должно быть написано рукой Зарипова — и не в одном экземпляре. Как минимум, я хотел пополнить свой архив с документами и такими бумагами.
— Но у нас есть показания господина Зарипова, что он убил Кулагина, следуя именно вашему приказу, во имя спасения своей супруги и детей! — дрожащим голосом сказал Горюнов.
Вот нельзя, нельзя нельзя ставить слабохарактерных людей на ответственные должности. Вчера земский исправник пел дифирамбы мне, клялся в верности и чуть ли не в любви, сегодня он уже против меня. Как резко изменилось поведение Горюнова!
— Что же касается того, что я взял в заложники семью Зарипова, то убийца, видимо, забыл о том, как я давал расписку заботиться о его семье. У меня имеется расписка о получении женой Зарипова пятисот рублей в помощь от меня, — сообщил я, собираясь
Установилась пауза. Я же, улучив момент, когда Климов подошёл Горюнову и что-то начал шептать ему и ещё двоим статистам, что заседали рядом с земским исправником, подмигнул Марницкому. Кивок главного полицмейстера Екатеринославской губернии в ответ, с одной стороны, снял моё недоверие к Федору Ивановичу. С другой же –заставил напрячься.
— Господин Хвастовский, как представитель газеты, которая, видимо, единственная осталась верной Царю и Отечеству и не запятнала себя бесчестием, напишите, что я обвиняю господина Климова в преступных деяниях против губернатора Екатеринославской губернии. Я призываю Третье отделение дать свою оценку действиям господина Климова. Я призываю вспомнить о чести и достоинстве и сообщаю: моё послание было отправлено господину Председателю Государственного Совета Александру Ивановичу Чернышову. Отправил я и нашему государю заявление о том, что творится здесь. Это судилище, это наглый и бесчестный поклёп на меня, а через меня — на губернатора, которого держат взаперти по воле узурпатора Климова! — кричал я, при этом предвкушая дальнейшее развитие событий.
— Замолчите! Все доказательства говорят, что вы убийца! Что вам была выгодна смерть Кулагина — и вы этой гибели добились! Остальное — пустые слова, — кричал Климов.
— Все, кто пришёл посмотреть на это судилище, к вам взываю! Меня могут осудить ни за что, а после и убить, чтобы я молчал. Уверен, что именно так и случится. Тогда знайте, они боятся той правды, которую я могу рассказать! Замолчать меня заставит лишь только пуля. Климов — преступник! — орал я на разрыв глотки, кажется, немного даже переигрывая.
Роль мученика, человека, который страдает от несправедливости. И вообще… Ну не молчать же мне, идя словно баран на заклание! Я себя считаю не бараном, а тем, кто может барашка зарезать и разделать.
Сейчас, в Земском суде, присутствует на заседании пятнадцать человек. Часть из них, меня знает: тут та же чета Тяпкиных, Эльза, купец Михельсон. Некоторые горожане просто пришли поглазеть, ибо прошлое судебное заседание против меня уже обросло различными подробностями, которых, возможно, даже и не было на самом деле. Люди пришли посмотреть шоу, спектакль. И это шоу уже началось. Обвинили меня — но уже обвинители получают изобличение своей преступности.
Я неистово выкрикивал обвинения, которые прямо на коленке карандашом записывал Хвастовский. Позволит ли главный редактор «Екатеринославских ведомостей» опубликовать хоть какие-то очерки о том, что случилось и что случится в зале суда? Сие пока неизвестно, но попробовать надо. Даже завуалированное сообщение о суде — это уже в пользу, остальное люди придумают. Я чувствовал, что всё болье нервничаю. Что если что-то пойдёт не так?
— Когда меня убьют? — кричал я. — Не место борцам с казнокрадством на этом свете — выходит, так?! Я мешаю интереса высокопоставленных людей?! И когда ждать от них послание?!