Баронесса де Крейс
Шрифт:
— Хорошо, я распоряжусь о чае, — едва ли не задрав нос к потолку, заявила эта Мелани.
Ну-ну, подумала я про себя, распорядится она, как же.
— Постой, милейшая, — остановила я ее. Если она думала, что я спущу ей ее тон, то она явно считала меня размазней. И неважно дочь я барона де Крейса или нет, я хозяйка этого замка. И я ни от кого не собиралась терпеть неуважение. — Я отдала приказ, но ты отказалась его выполнить. А так ка ты не гостья в этом доме, моем доме, замечу я, то у тебя нет причин здесь больше оставаться. До города два часа в карете.
О, она все же побледнела. А вместе с ней побледнела и Лаура, хотя казалось куда более, она и до этого выглядела привидением.
— Прошу, миледи, не отсылайте Мелани. Она больше никогда не осмелится перечить вам. Она поддерживает меня и заботится обо мне.
Лаура с таким ужасом смотрела на меня, как будто я приказала снять с Мелани платье и прогнать ее обнаженной из замка. А вот сама кузина в этот раз прикусила язычок. Вот так, а то распустила я всех за этот месяц.
Так сложилось, что я хозяйка этих земель, так что если я передумала бежать, пора мне было с достоинством нести выпавшее мне бремя.
— Мелани, прошу тебя.
А вот это любопытно. Лаура попросила кузину извиниться передо мной, что та и сделала, процедив неразборчиво слова сквозь зубы.
??????????????????????????
В обители меня учили милосердию и состраданию к ближнему. Но вот сейчас я почти потребовала принести мне нормальные извинения. Но потом махнула рукой. Пора было выяснить что привело Лауру ко мне. Ведь до этого мы в течение месяца прекрасно игнорировали друг друга. И я бы предпочла и дальше свести общение с ней к минимуму.
Мелани еще раз сверкнула глазами и покинула комнату.
Я едва осталась сидеть на месте, удержавшись от того, чтобы проверить, а не подслушивает ли нас эта девица. Если конечно она девица в двадцать четыре года.
— Все три года я молила Трех Отцов дать мне детей. Но увы, они остались глухи к моим молитвам, или же посчитали меня недостойной продолжить ваш славный род, — начала Лаура.
И я натянуто усмехнулась. Род может и славный, но он такой же не мой, как и ее. Но да ей знать это незачем. А вот что она не понесла — странно. Три года все же не маленький срок.
— Неужели брат не мог найти лекаря или целителя для вас? — прервала я затянувшееся молчание.
Лаура печально улыбнулась, не пытаясь скрыть тоску и боль в глазах. И в этот момент что-то и в моем сердце дрогнуло, когда я наконец-то поверила, что она и впрямь любила моего брата. И ее траурная одежда и часы проведенные в семейном склепе де Крейс не дань традициям, а искренняя боль того, кто потерял близкого человека.
Но мне не суждено было ее испытать. Так как у меня не было такого человека, а полюбить, находясь в обители, было сложно. Ведь мы в основном помогали тем, кто нуждался в помощи — в исцелении духа или тела. А также помогали неимущим и нищим бродягам. А Трубадуры, что захаживали к нам в гости, они мечтали не о настоящей любви, а об очередной музе, которая вдохновила бы их на новую песню, что будет звучать в кабаках и тавернах,
Внимательно посмотрела на Лауру. Скоро о ней вновь запоют. Впрочем, она достойна и песен, ведь скорбь ее была истинна.
— Все лекари сказали, что я совершенно здорово. Возможно, в чем-то я или… Уоррен прогневили богов, вот они и не смилостивились над нами. И у меня нет даже возможности после его смерти утешиться в нашем ребенке.
Я молчала, меня учили подбирать слова, чтобы успокоить и дать надежду, но сегодня я их не находила.
— Простите, миледи, что жалуюсь вам, но мне трудно смириться с потерей Уоррена.
— Время излечивает все раны, — ответила я избитой фразой.
— Может быть, — согласилась Лаура, но по ней было видно, что она не поверила моим словам. Да и согласилась она со мной лишь для того, чтобы не вступать в бесполезный спор.
Я уже с любопытством взглянула на нее. Я думала, что она красива, но глупа. Но теперь я решила, что была поспешна в суждениях. И мне стоило было найти время и самой поговорить с ней. Ведь «миледи» я стала, когда проигнорировала ее обращение сестра.
Я не пыталась с ней подружиться. Так же я поступала в обители, когда только попала туда. Я всех ненавидела и не пыталась скрыть своей злости и обиды. Я никого не подпускала близко к себе. Но настоятельница и другие сестры были терпеливы. Они нашли подход ко мне. И наступил тот день, когда я осознала, они желают мне и впрямь добра.
— Будет уместнее если мы будем обращаться друг к другу по имени. Если ты не против, конечно, Лаура?
Она улыбнулась и покачала головой.
— Я буду только рада. Уоррен много мне рассказывал о тебе.
Ложь, немного натянуто улыбнулась я. Он забыл о моем существовании сразу же, когда я уехала. Да и до того отъезда он все равно не замечал меня. Но я могла и подыграть ей.
— Он называл тебя маленькой разбойницей. Ведь в отличие от Катрин, которая предпочитала женские занятия как вышивка и шитье, ты облазила все окрестности и даже пару раз участвовала в сражениях мальчишек, — тем временем с улыбкой на устах продолжила Лаура.
— Он… — теперь и мой голос дрогнул и мне пришлось проглотить ком в горле, чтобы продолжить. — Он ни разу не изъявил желания навестить меня или пригласить в гости.
А я хотела этого. Как и в детстве желала, чтобы Уоррен обратил на меня внимание, но он даже не попрощался со мной, когда меня отослали прочь из замка, который был для меня домом. Ведь моей вины в том, что мать нагуляла меня на стороне, не было. Но барон решил что я виновна уже одним своим существованием.
— Он думал, что ты не пожелаешь его видеть. И он боялся…
— Чего?
Лаура замолчала. Она явно колебалась продолжать этот разговор или нет. Но все же через минуту она решила признаться в том, что скрывала.