Баронесса де Тревиль
Шрифт:
Вернулась Олдит с узлом, и лорд Ален одобрительно кивнул.
— Один из моих людей посадит вас к себе в седло, госпожа Олдит.
— А я поеду сама, — неуверенно проговорила Гизела.
— Нет! — решительно воспротивился он. — Сейчас вам это не под силу. Вы поедете со мной.
Она хотела было возразить, но тут в зале появились воины с носилками, и Гизела все внимание обратила на то, чтобы отца осторожно и удобно устроили на меховых шкурах и подушках.
Они уже собрались уезжать, когда прискакали слуги из Аркоута. Гизела направилась к седому управляющему,
— Это такое горе, — сдавленным голосом сказала она. — Пожалуйста, передайте мое глубокое соболезнование леди Идгит. Как… она встретила эту страшную весть?
— Мне кажется, она до конца пока не осознала, мадемуазель Гизела, — со слезами на глазах ответил управляющий. — Да и все мы тоже. Он был, — у него прервался голос, — замечательный хозяин, такой добрый, какие редко бывают. В Аркоуте все готово, чтобы встретить его тело. Священник уже прибыл и начнет читать молитвы, как только. — Управляющий замолк, с опаской посмотрел на подошедшего лорда Алена и добавил. — Я слышал, что ваш отец ранен. Надеюсь, не очень серьезно.
— Достаточно серьезно, — мрачно заметил лорд Ален. — Будьте настороже у себя в Аркоуте. Здесь погибло шесть человек, есть раненые, а нескольких женщин изнасиловали. В случае тревоги тут же посылайте за помощью в Элистоун. Боюсь, что на этом налеты не прекратятся.
— Хорошо, милорд. Я обо всем позабочусь. Все будет сделано как положено.
Гизела сочувственно дотронулась до руки старика. Она знала, как любили Кенрика в поместье и каким ужасным ударом для всех будет его смерть. А леди Идгит вообще может этого не пережить… Она обязательно должна поехать к матери Кенрика. Вот только где найти нужные слова для утешения?
Во дворе отряд Элистоуна готовился в обратный путь. Сэр Уолтер, лежа на носилках, на мгновение приоткрыл глаза, но затем опять погрузился в беспамятство. Конюх подвел коня лорду Алену. Один из солдат устроил позади себя Олдит.
Барон сел в седло и протянул руку Гизеле.
— Вас надо подсадить?
— Нет, нет. — Она поставила ногу на стремя, он легко приподнял ее и усадил перед собой.
Обернувшись, Гизела бросила последний взгляд на ограбленный дом. Де Тревиль прижал ее к себе и укрыл подбитым мехом плащом.
— Вы дрожите, вам холодно. Ничего, скоро согреетесь.
Гизела не сопротивлялась — у нее просто не было сил думать о чем-то, она лишь чувствовала уверенность, исходящую от этого человека. Потрясение от смерти Кенрика все же дало о себе знать — ее бил озноб. Только бы не заплакать, только бы не заплакать, твердила Гизела.
Неужели она виновна в его смерти? Не встреться она с Кенриком тайком в Элистоунском лесу, он не оказался бы в Брингхерсте и не умер бы! Леди Идгит наверняка так и рассудит. Но если бы не эти двое мужчин… Еще более сильная дрожь охватила ее при мысли, что ей сулила судьба, если бы она очутилась в доме, когда разбойники только ворвались в него.
Человек, который сейчас осторожно прижимал ее к себе, спас ей жизнь, а Кенрик умер, пытаясь спасти. К горлу подступила тошнота. Она обязана
Сейчас, сидя в седле рядом с ним, Гизела чувствовала себя крайне неловко, но он крепко прижимал ее рукой, и она не могла отодвинуться. К тому же тепло его тела и плащ оберегали от промозглости наступившего осеннего вечера.
Когда они прибыли в замок, Юон поспешил помочь мадемуазель слезть с лошади, провел в зал и усадил в кресло у огня. Она так и осталась в плаще де Тревиля, поскольку ее одежда была разорванной и грязной.
Принесли вино и еду, но лорд Ален, сказав, что должен проверить состояние сэра Уолтера, удалился, сообщив Гизеле, что для нее с Олдит готовят комнату в башне.
Кругом сновали слуги, устраивая на ночлег прибывших, но никто не приближался к Гизеле, давая ей возможность побыть наедине с Олдит.
Есть девушка не могла.
— Ты должна, милая, — настаивала Олдит. — Тебе понадобятся силы, чтобы ухаживать за отцом.
Та лишь замотала головой. Встретившись с вопрошающим взглядом няни, она тихонько поведала о встрече с Кенриком, о том, как он вместе с ней вернулся в Брингхерст, и о том, как встретил свою смерть.
Олдит тяжело вздохнула и с опаской огляделась на слуг, которые бросали на них любопытные взгляды.
— Госпожа, не говорите никому об этой встрече! Леди Идгит ни к чему знать правду. Пусть все считают, что сэр Кенрик приехал с визитом в имение и кинулся вас защищать, как и подобает благородному человеку.
— Ты считаешь, что правду следует скрыть и от барона?
Олдит отвела глаза.
— Если ваш отец все еще хочет выдать вас за него, то — да.
— Ох, Олдит, даже не помышляй об этом! — взволнованно зашептала Гизела.
— Но он доказал свою силу и храбрость, — заметила Олдит и замолкла, так как барон вернулся и подошел к Гизеле.
— Если вам будет угодно, мадемуазель, то пойдемте со мной и сами расспросите врача об отце. А ваша служанка тем временем приготовит вам постель. Я распорядился, чтобы ей поставили кровать рядом с вашей.
Сэра Уолтера поместили в маленькой комнате на втором этаже. Из-за кожаного занавеса, служившего дверью, навстречу барону и Гизеле вышел пожилой еврей в темной одежде. Он держался со спокойным достоинством, и от одного его вида у Гизелы полегчало на душе. Он поклонился на восточный манер, коснувшись пальцами груди и лба.