Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
— Я понимаю, — ответила я, надеюсь, с достоинством.
Мне было страшно, ужасно страшно подписывать что-либо. Но возвращаться в баронство без документа, который гарантировал бы хотя бы частичную свободу — от поместья и женщин д'Арлейн — я не собиралась.
Я не могла больше ждать.
Не могла больше провести там и одного дополнительного дня.
— Это не детские игры, Ваша Светлость. Вы правда думаете, что я оказалась бы в такой ситуации, если бы это было для меня шуткой? — я приблизилась к нему ещё ближе, не желая уступать
— Я не знаю вашей ситуации и мне не интересно, почему вы внезапно изменили свое мнение. Всего пять месяцев назад вы хотели совершенно другого. И вы должны понимать, что наносите серьёзный удар по репутации своего мужа. У меня с баронством множество деловых контрактов и я плачу вам за вашу землю такие деньги только потому, что это было долгосрочное соглашение. Я совсем не ожидал, что юная жена моего соседа внезапно просто… передумает.
Никаких денег от герцога я не видела — все они уходили мужу. Но я не собиралась рассказывать ему об этом, хотя это могло бы спасти мою репутацию в его глазах. Почему-то мне ужасно не нравилось, что герцог считал меня легкомысленной и непоследовательной.
Если бы я рассказала ему, как со мной обращаются, он, вероятно, захотел бы лично встретиться с Кайросом, выяснить причины происходящего, узнать, почему я не получаю дохода с моего же вдовьего надела.
Я не боялась возвращения мужа — моя жизнь вряд ли могла стать хуже. Я бы многое ему рассказала — о его семье, о том, как со мной обращались. И я бы обязательно спросила, куда уходят деньги, которые должны были поступать со сдачи моего вдовьего надела и куда уходит мое содержание.
Но меня пугало другое.
Моя священная обязанность — родить наследника рода. Сейчас я не могла даже представить себя связанной с этой семьёй. Пока я не найду способ избежать беременности, я собиралась избегать мужа, всеми возможными способами.
Хотя, возможно, узнав о моих планах, он приедет в любом случае.
— Вы можете оставить себе городской дом и прилегающие земли. Я уже согласилась на ваше предложение.
— Вы не сможете изменить своего решения и больше не будете получать доход со сдачи вдовьего надела.
Точнее, мой муж больше не будет получать эти деньги.
И это меня более чем устраивало.
— Я предпочитаю свежий воздух деревни, — с улыбкой ответила я, продолжая прожигать мужчину взглядом.
Герцог смотрел на меня так, будто не мог решить, глупа я или безумна. А может, и то и другое.
— Эти земли заброшены. Там негде жить. Скоро зима. Я не уверен, что единственный оставшийся дом подойдёт для молодой леди.
Тот факт, что незнакомый человек проявлял ко мне больше заботы, чем обе мои семьи вместе взятые, был удивителен.
— Я справлюсь, — интересно, понимал ли он сам, насколько невозможным он мне казался? — Не в ваших интересах говорить мне о том, насколько плохая там ситуация.
— Я ни за что не стану пользоваться наивностью или глупостью
— Уверена, — интересно, как бы герцог отреагировал, если бы я призналась, что доверяю ему куда больше, чем собственному мужу? В любом случае, я решила подписывать все документы только в присутствии третьих лиц, тех, кто не заинтересован в моём обмане.
Поэтому новый договор мы подписали в храме Первородной, в архиве, в присутствии двух архивариусов. И я взяла с собой копию.
Согласно договору, я отдавала свой вдовий надел — крепкий столичный дом с небольшой территорией вокруг — в обмен на огромную заболоченную землю, покинутую жителями два года назад. Земля носила… многообещающее название «Синяя Трясина», но местные называли её просто «болотом» или же «болотом между Арлайном и Калдеррой».
Уверена, муж будет в ярости, когда доходы от сдачи моего дома перестанут поступать. И ещё больше, когда он узнает, что я обменяла прибыльный столичный дом на «Синюю Трясину» - убыточную территорию, от которой баронство избавилось много лет назад.
***
«Болото» между Арлайном и Калдеррой считалось непроходимым и почти бесполезным и Барон д’Арлейн продал эти земли герцогу Дрейгорну двадцать лет назад, посчитав их обузой для своего баронства. Герцог нашёл этим болотам лучшее применение: он начал вывозить торф и камыш, которые, правда, добывались и на других участках, но основным ресурсом «Синей Трясины» стала болотная руда. Правда, со временем новые железные рудники стали обеспечивать герцогство более качественной рудой, которую, к тому же, было легче добывать.
Пять лет назад сильное наводнение полностью отрезало деревню — дорога, которая и без того была почти непроходимой, полностью исчезла под водой и стала совсем непригодной для передвижения. Деревня оказалась изолирована на целый год.
Герцог в итоге пришёл к тому же выводу, что и барон до него: эта земля требовала больше усилий, чем приносила пользы. Заставить людей жить на заболоченной местности было почти невозможно, и в последние годы, насколько мне было известно, там никто не проживал.
Я уверена, герцог Дрейгорн осознавал всю сложность ситуации и, вероятно, чувствовал себя виноватым, отдавая мне эти земли в обмен на крепкий дом в столице. Дом был хорош, к нему прилагался участок земли, на котором можно было построить жильё для слуг или хозяйственные постройки. Цена на такую землю в столице была огромной, особенно, учитывая то, что его можно сдавать.
Но я не жалела.
Я была невероятно счастлива.
И когда герцог предложил обмен, я сразу согласилась, уверив его, что эти земли идеально мне подходят.