Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
В последнее время я бывала здесь всё реже, но каждый визит сопровождался щедрыми пожертвованиями, благодаря чему мои отношения с храмом только укреплялись.
Вот только… это мне не поможет. Перед Первородной все равны, кроме, разве что, Его Величества.
— Основная жалоба на вас поступила в храм Калдерры. Деталей я не знаю,— сказал он, и я тут же вспомнила свою первую продажу серебряной пластины, прямо при герцоге Дрейгорне, а также большую сделку в день отравления Яры. Именно благодаря этим пластинам я смогла позволить себе Корицу и добраться до медицинской капсулы.. — Но я уверен,
Вот это выбор!
Получить наказание в баронстве, где храм ко мне «дружелюбен», или в герцогстве, где я делала пожертвования едва ли дважды.
И в обоих случаях судьёй станет владелец земель — либо мой муж, либо герцог Дрейгорн.
— Уверен, ваш муж выберет для вас легкое наказание. Месяц в обители, и эти обвинения больше не коснутся вас, — попытался «утешить» меня брат Зоринак.
«Месяц в обители»…
Судя по тому, что я слышала об обители на Скорбном Хребте, нормальными оттуда не возвращались. Да и доверия к своему мужу и его семье у меня не было.
Потому что любая моя отсылка будет означать смену привязки на обитель. И за это время они могли бы собрать ещё больше доказательств моей «связи» с Тёмным Урго. Так, что я больше не вернусь.
Нет.
Я ни за что не могла оставить Синюю Трясину. Не могла бросить своих людей.
— Думаю, Орден оценит, если я не стану прятаться от ответственности. Я пройду разбирательство в герцогстве, в храме Калдерры.
***
Через две недели, босая, как того требовала Первородная, я ступала к судилищу — старому помосту на окраине Калдерры, где и проходили судебные дни. Именно здесь хозяин земель решал судьбы людей.
Своим судьёй я выбрала Теодена Дрейгорна. Оказывается, я доверяла ему больше, чем своему мужу.
Тёплое солнце резко контрастировало с угрюмой и мрачной атмосферой этого места. Шершавые доски помоста были местами запачканы засохшей кровью, но я запретила себе думать об этом. Вместо этого я смотрела на едва заметную скалу вдали, где виднелись высокие металлические двери неизвестного убежища. Мои знания из хранилища данных никак не затрагивали это место.
Толпа, собравшаяся здесь, тихо переговаривалась, шепталась и ахала, особенно заметив меня. Ещё бы, знатная леди, владелица Синей Трясины — меня давно узнавали по светлым волосам и ярко-красной ленте в косе. Ко мне относились с уважением: слухи о процветании Синей Трясины давно распространились по округе, и никто из «моих» никогда не жаловался на хозяйку.
Люди явно не ожидали увидеть сегодня моё публичное наказание.
Я лишь ободряюще улыбнулась толпе, которая пришла наблюдать за этим «судом», и гордо подняла голову, желая покончить с процедурой как можно скорее.
Всем телом, каждой клеточкой своей кожи я чувствовала тёмный, обжигающий взгляд справа — там, где стоял хозяин этих земель, герцог Теоден Дрейгорн.
Тот, кто с начала «расследования» Орденом написал мне множество писем, настойчиво требуя подать запрос на дополнительное расследование. Герцог предлагал встретиться, обсудить моё обвинение и найти способ обойти его.
Но
Мой ответ герцогу был коротким: «Вы обещали спасти мою жизнь, если сможете. Я выбираю жизнь… и плеть.»
— Талира… — мне показалось, или в голосе Его Светлости прозвучало отчаяние? Мужчина стоял напротив меня, пока меня привязывали к столбу, очень крепко, чтобы я ненароком не поранила себя, дёрнувшись от удара плети. — Всё ещё можно изменить. Скажи, что не признаёшь своей вины, и мы найдём способ уничтожить все эти обвинения, слышишь меня?
— Я сделала это, Ваша Светлость, вы и сами видели продажу своими глазами. И если бы я могла вернуться в прошлое, я бы сделала это снова, сотни раз.
Яра была жива, и даже счастлива, и это было самое главное.
— К Урго что я видел! Как видел — так и забыл, и другие забудут. Я не потребую ничего за свою помощь, Талира, пожалуйста, позволь мне...
— Это не имеет к вам никакого отношения, — спокойно ответила я. — Вы обещали спасти мою жизнь, если сможете. Так сдержите своё слово.
Объяснять герцогу, что я просто боялась, что обвинения всплывут потом, уже на территории баронства, я не собиралась. Вряд ли он поверит, что мой собственный муж с лёгкостью мог бы отправить меня в обитель на Скорбном Хребте. Наказание плетьми сейчас было для меня спасением от возможных будущих расследований.
Я почти хотела этого.
Хотела закончить с этим и наконец вернуться к стеклу, которое у нас впервые получилось.
Не знаю, действовал ли кто-то из семьи мужа против меня, но они явно просчитались. Вряд ли они ожидали, что я выберу наказание у соседа и предпочту публичное истязание плетью долгим разбирательствам или месяцу в обители Первородной.
— Нет. Я не могу позволить этому случиться, — прорычал герцог. Его тёмные, полные ярости глаза смотрели на меня так, словно моё решение причиняло ему физическую боль.
Одно дело — загонять женщину в ловушку, и совсем другое — наблюдать, как её наказывают плетью по твоему приказу?
— Приступайте, Ваша Светлость. Сдержите своё обещание.
***
Теоден Дрейгорн
— Пять, — тихо отсчитывал рядом с ним мужчина, которого он не раз видел сопровождавшим Талиру. Кажется, его звали Сирил.
Сирил с ужасом наблюдал, как его хозяйку наказывали плетью, и похожее выражение страха застыло на лицах других присутствующих.
Женщин почти никогда не подвергали такому наказанию. В большинстве случаев они выбирали отправиться в обитель Первородной — хотя оттуда возвращались уже не теми, кем были прежде.
Зачем?! Почему она хотела этого?
Он мог бы отсрочить расследование, найти безумца, осмелившегося донести на баронессу, и…
Прежде всего, не убить его собственными руками.