Бару Корморан, предательница
Шрифт:
Остальные оказались вне досягаемости. Зате Ява до сих пор играла роль правоблюстителя в Пактимонте, а Зате Олаке не стал бы покидать убежище ради приезда в Уэльтони. Но это почему–то не столь сильно тревожило Бару, как отсутствие последней из заговорщиков — жрицы–иликари, связавшей их друг с другом. Бару очень хотелось ее увидеть. Ночами Бару терзало чудовищное чувство вины. Это было гораздо хуже воспаленной бессонницы от раздумий, от попыток просчитать действия Маскарада до того, как они будут предприняты. То были муки совести: она предала тех, кто доверился ей.
— Я думал, мы
Крепкий, коренастый Отсфир сильно укоротил бороду — видимо, чтобы выглядеть помоложе или покрасивее. Но удача его подвела: он простудился.
— Она принесла нам несколько кораблей, а мы за это должны позволить ей говорить, будто она главная? — продолжал он. — Конечно, нам ясно, что она станет важной персоной, если мы победим, но — так быстро? — Он не удостоил Бару и взглядом, хотя она ожидала обратного. Вероятно, его гордость изрядно пострадала во время последней беседы на деликатные темы о королях и династиях. — Без подставного вождя нам уже никак?
— Она будет не просто подставным вождем, — возразил Унузекоме. В его небрежном взгляде и улыбке имелся намек на защитное поведение — может, даже чувство собственности, хотя сейчас Бару не доверяла своим суждениям. — Она — единственная, за кем мы можем пойти. Имперское дарование, гений по результатам их же собственных экзаменов! Она одна перевесит все, что они могут предложить.
Лизаксу, бледный гигант в распахнутой куньей накидке на плечах, успокаивающе опустил руку на плечо Отсфира.
— Выбор сделан. Прошлое не вернуть. Хотим мы того или нет, теперь это — восстание Бару Рыбачки.
Тайн Ху прислонилась к перилам балкона, развернувшись к морю спиной. На ней был обычный кожаный костюм для езды верхом.
— Однако, — заговорила она, не сводя глаз с Отсфира, — вы ей даже слова сказать не даете.
Бару воспользовалась моментом — хоть какой–то шанс вырваться из клетки княжеской политики. Шлепнув об стол географической картой, она положила на каждый из ее уголков по монете.
— Внимания достойны тринадцать князей. Четверо из них находятся здесь и явно связаны с мятежом. — Она обвела взглядом присутствующих: столь непохожие друг на друга северяне, Унузекоме и Тайн Ху… Что ж, надо говорить дальше.
— С нами и Зате Олаке, нага главный разведчик в Пактимонте, хотя у него нет ни вассалов, ни политического веса. Выходит, пятеро. Что до тех, кто пойдет за губернатором… владения князя Хейнгиля лежат к северу и к востоку от Пактимонта, и он сохранит верность Каттлсону даже после того, как мы его вздернем.
Помолчав, она коснулась пальцем прибрежных пахотных земель к западу от княжества Хейнгиля.
— Радашич погиб. Мы нуждались в нем — в его лошадях, в провианте, который он мог предложить нам. Но он выступил слишком рано! — Бару повела пальцем по северо–западному углу карты. Она представила себе, как проносится над Ордвинном, как трескается под ее ногтем земля, вспучивающаяся по
пути к Зимним Гребням, и хмыкнула: — Княгиня Эребог Глиняная Бабка, западная соседка Лизаксу. Союз с ней означает, что весь север наш — от Эребога на западе до Отсфира и реки Инирейн на востоке. Если она встанет на сторону
Собравшиеся выжидающе смотрели на Бару.
— А остальные? — спросил Унузекоме. — Пятеро из Внутренних Земель? Наяуру, Строительница Плотин, Отр Тузлучник [26] и Сахауле, Конская Погибель? Игуаке с тысячей тысяч коров и Пиньягата, Лес Копий? Наяуру не может дружить с Каттлсоном и Фалькрестом, имея двух любовников. Игуаке чересчур горда, чтобы подчиняться кому бы то ни было. Наверняка они к нам присоединятся.
— «Сомнение предателя», — одновременно выпалили Бару и Тайн Ху. Бросив друг на друга извиняющиеся взгляды, они вновь начали говорить одновременно. Тайн Ху, пожав плечами, умолкла. — Именно так, как полагал Зате Олаке, — продолжала Бару. — Пока мы не продемонстрируем, что у нас действительно есть шанс, они будут держаться в тени, изображая лояльность.
26
Производное от слова «тузлучный». В свою очередь, тузлучный — это раствор соли, используемый для засола рыбы или для обработки шкур.
— А если нет? — Лизаксу с любопытством склонил голову набок. — Наяуру амбициозна. Непокорна. Желает сесть на троп. Она вполне способна начать собственную игру.
Ум Лизаксу был полезен и угрожающе остр, но частенько заводил его в дебри бесполезных абстракций.
— Я уверена, она не сделает этого. Она связана финансами и логистикой точно так же, как и остальные.
— Ее род велик, ее консорты сильны…
— Ее род ничего не значит. У нее нет денег на войну, — возразила Бару, глядя в глаза Лизаксу, подавляя его тридцать пять лет весовыми годами своей учебы, пока он не моргнул. — У нас есть время, чтобы привлечь Наяуру и других! Прежде чем что-то предпринимать, князья Внутренних Земель переждут зиму.
— Отсфира пошлем, — проворчал Унузекоме.
— Что? — переспросила Бару.
Отсфир шумно вздохнул. Тайн Ху ухмыльнулась.
Унузекоме пожал плечами и заложил руки за голову. Мускулы его плеч впечатляюще вздулись. Отсфир полоснул его свирепым взглядом.
— Нам ведь нужна Наяуру. Весной мы проиграем войну, если Внутренние Земли не встанут за нас, а Наяуру — половина их союза. Так пошлем ей то, чем она дорожит. Еще одного благородного отца для свеженького наследника.
— Я вам не племенной жеребец! — ощетинился Отсфир.
— Она вполне миловидна, — заверила его Тайн Ху. — Совершенно в твоем вкусе. В новом, я хочу сказать.
Унузекоме тихонько фыркнул.
— Пожалуй, я не лучший кандидат. Кого ни пошлем, ему придется отвлечь ее от Отра с Сахауле. Думаю, нужен поздоровее, вроде грузчика, — сказал Отсфир, поправляя перчатки. — Моряк тоже подойдет. Если отыщем хоть одного стоящего кандидата.
Унузекоме пожал плечами, словно отвечая на выпад Отсфира игрой мускулов. Он никогда не был женат. Бару подумала, что на это и намекал Отсфир.