Башни Анисана
Шрифт:
– Да, я строитель! – резко ответил Гиб Аянфаль, вновь поднимаясь на ноги, – но я рисковал и буду рисковать, если хочу защитить тех, кто мне дорог!
– Зря. Это не ваш труд. Сообщайте о бедствиях волнам и занимайтесь своим делом!
– Никогда!
Гиб Аянфаль ощутил, что начинает непозволительно волноваться. Но он не мог стерпеть того, как глава чёрных стражей хладнокровно обесценил его чувства.
– А почему бы мастеру стражей не принять его? – вдруг глуховато пророкотал за спиной один из глубинных патрициев, – если вы наставите это дитя на пути Пламени, то он будет превосходным ревнителем порядка. Тем более он был
Мастер Караган неодобрительно взглянул на глубинных, которые единогласно поддерживали столь спорное мнение, но ответил им предельно вежливым тоном:
– Владыка, охранители закона должны в первую очередь содержать в порядке собственный ум, а затем уже рваться на подвиги. Гиб Аянфалем же движут беспорядочные порывы, которые выглядят красиво, лишь когда он сам о них говорит.
Однако глубинные не восприняли его речь столь же согласно, как верхние патриции. Их голоса, рокочущие в волнах, вновь усмехались, а на малоподвижных лицах расцвели жутковатые улыбки, обнажавшие ряды острых зубов.
– Порядок ума постигают долгое время, – произнёс Эйдэ, – смешно требовать его с того, кому только исполнилось восемьдесят четыре оборота. Янфо нужно и можно этому научить, что мы и предлагаем сделать мастеру Карагану.
– Или мастер предпочитает почивать на всём готовом? – с ехидством в раскатистом голосе поддержал его сидящий слева господин с синими ветвями пылетоков на тяжёлой голове, – я вообще считаю, что этот собор идёт уже слишком долго! Восемьдесят четыре оборота – миг в глазах Онсарры! Тут и обсуждать-то больше нечего! Молодому асайю нужен новый учитель с твёрдым характером. Так считаем все мы, глубинные патриции.
Остальные глубинные мастера одобрительно закивали в поддержку этой речи.
– Тоже мне искажённый! – громогласно проговорил один из них – самый рослый и мощный владыка с алыми глазами, – Привели юнца! Будь здесь Альтас – он продолжал бы смирно учиться. А то, что его выбрал Сэле, неудивительно. Консул всегда выбирал таких – молодых и пылких, и уже потом сам выучивал их служить Салангуру.
Когда эта речь закончилась, мастер Караган сдержанно кивнул.
– Уважаемые владыки, поговорить ещё есть о чём, – настойчиво заметил он, – что же касается принятия в стражи, то позволю заметить, что здесь я предпочитаю действовать согласно с волей Салангура и своим опытом. А Гиб Аянфаль, несмотря на хорошее отношение к нему консула Сэле, всё же не совсем тот асай, который может вступить на путь Пламени в данное время. Что же до продолжения собора, то раз он сам не желает рассказывать о своих проступках, то это сделаю я. Гиб Аянфаль уже дважды успел побывать в местах, куда Голос не допускает юных асайев. Первый раз он отправился в низ собственной обители, второй – на поля успокоения. Потому теперь меня интересует – как вы только отважились пойти туда вопреки воле Голоса?
К тому, что его спросят о посещении мест исправления, Гиб Аянфаль подготовился ещё в садах Церто, и потому заговорил сразу:
– Я не мог не пойти! В низ своей обители я отправился навестить Бэли, моего друга. За день до этого я впервые встретил его как недужного, поражённого чёрной болезнью. В тот момент я не понимал, кого вижу перед собой, только чувствовал, что ему нужна моя помощь. Белые сёстры обезвредили его и унесли. А я…
Он запнулся, осознав, что его вынудили сказать слишком многое, и теперь сочтут ответ не правдивым, если
– Так зачем вы пошли к нему? Просто из любопытства? – подтолкнул его к ответу мастер Караган, воспользовавшись этой паузой.
– Нет, – ответил Гиб Аянфаль, – Я захотел узнать правду. В тот вечер я видел то, что нельзя было видеть. И я понял, что Голос многое скрывал от меня так же, как от других простых асайев. Но рядом никого не было, к кому бы я мог прямо обратиться. Поэтому я пошёл к недужному, полагая, что он мог видеть ту же правду, что и я, но его некому было защитить.
После этих слов лицо мастера стражей исполнилось мрачным удовлетворением.
– Так вы недовольны тем, как Голос направляет потоки информации? – удостоверился он
– Да, – ответил Гиб Аянфаль. Рассерженный тоном Карагана, он даже не обратил внимания на предупреждающий жест Ае, – Голос не справедлив! Он не желает признавать асайев, которые хотят иной жизни. И правды более полной чем та, которую несут волны. В тот вечер я видел падение Красной Башни, ловиц, гигантское пылевое облако. Консул Сэле открыл передо мной волны, которые всё это скрывали. Но всё же у меня остались ещё вопросы.
– Что ж, действия консула Сэле обсуждению не подлежат, – неспешно произнёс Караган, – а теперь поясните ваш спуск на поля успокоения. Это действо будет посерьёзней, и является грубым нарушением порядка.
Гиб Аянфаль не успел ничего ответить – со ступени поднялся Ае, и внимание патрициев немедленно обратилось к нему.
– Послушайте, Караган, на каком основании вы спрашиваете его об этом? Когда перед собором предстоял Багровый Ветер, мы и так подробнейшим образом рассмотрели это происшествие. Гиб Аянфаль согласился помогать вашему бывшему воину, даже не зная толком, на что идёт! Багровый Ветер мог убедить его в чём угодно, пользуясь его доверчивостью. Гиб Аянфаль не может быть обвинён в том, что поверил тому, кого считал своим другом! Собор решил тогда, что незачем его тревожить этим событием. Что ещё вам от него надо?
– Я думаю, вы переоцениваете весомость своего слова в соборе, уважаемый Ае, – спокойно ответил мастер Караган, – и теперь, пользуясь своим положением, пытаетесь заступиться за родича. Если бы он в отсутствие своего друга вернулся к прежней спокойной жизни, то я бы и не вспоминал об этом. Однако сейчас стоит разобраться в том, насколько правомерна была прежняя милость собора к нему.
– Я думаю, это абсурдно. Милость собора непреложна, – непреклонно возразил Ае.
– Хорошо, допустим. Но коль он теперь не виноват, объясните, почему в вашем замке простые асайи так легко могут проникнуть в низ? Ваши техники не могли возвести достаточный барьер?
– Я полагаю, тут нечего объяснять, – ответил Ае, – когда Гиб Аянфаль спустился туда, он ничего не нарушил: барьер – лишь предупреждение. Раз он смог его пройти, значит сам Голос позволил ему это согласно велению двух матрон, которые находились рядом с Бэли в тот вечер. Да и, к слову, мой замок – не ваш, Караган. Низ его ныне пуст, и я думаю, долго ещё будет пустовать. В отличие от всеобщего Низа. Может быть, вы тоже объясните, почему в обитель чёрных стражей, куда простых асайев не пускают барьеры, проникло двое посторонних? Они беспрепятственно вошли на поля, и не повстречайся им нэна Шамсэ, последствия могли быть самыми непредсказуемыми!