Башня Рассвета
Шрифт:
— Если кхаранкуи шевелится, если на севере поднялся Эраван, — осторожно сказал Сартак, — это угроза для всех, кто с ним столкнется. — он склонил голову. — Но я слышал, что ты знаешь, Эж. Даже царства на севере перетерпевали разрушения несколько эпох. Почему наши люди, спрятанные на этой земле, знают истории, когда древние войны демонов никогда не доходили до этих берегов?
Хоулун изучила их, покачала длинной, толстой косой. Затем она положила руку на камень и встала, застонав.
— Сначала я должна поесть и немного отдохнуть. Тогда я тебе скажу. — она нахмурилась, глядя на вход в пещеру, и серебристый блеск, окрашивающий стены. — Шторм приближается.
При этом названная мать зашагала от тепла ямы в зал за ее пределами. Ее шаги были жесткими, но спина была прямой. Шаги воина, короткие и твердые.
Но вместо того, чтобы отправиться к круглому столу или на кухню, Хоулун вошла в дверь, которую Несрин отметила, как маленькую библиотеку.
— Она наш Хранитель Историй, — объяснил Сартак, проследив за взглядом Несрин. — Тексты вокруг нее помогают проникнуть в ее память.
Не только названная мать, которая знала историю ракинов, но и священный Хранитель Историй — редкий дар, чтобы запоминать и рассказывать легенды и истории мира.
Сартак встал, застонав, растягиваясь.
— Она никогда не ошибается насчет шторма. Мы должны рассказать о нем. — он указал на зал за ними. — Ты возьмешь внутреннюю сторону. Я пойду на другие вершины и дам им знать.
Прежде чем Несрин смогла спросить, куда именно она должна пойти, принц отправился к Кадаре.
Она нахмурилась. Кажется, у нее были собственные мысли о собеседнике. Торговец охотится за пауками, которые могут помочь ему вернуть молодость, или, по крайней мере, узнать, как он может вернуть ее у северных родственников. И сами пауки… Несрин содрогнулась, подумав о тех вещах, которые ползают здесь, по всем местам и питаются самыми уязвимыми. Монстры из легенды.
Возможно, Эраван призывал все темные, злые вещи этого мира к его знамени.
Потирая руки так, как будто она могла извлечь огонь из ее рук, Несрин направилась к собственному гнезду.
Надвигалась буря, она должна была рассказать всем, кто попадется ей по пути.
Но она знала, что буря уже здесь.
* * *
Шторм ударил сразу после наступления темноты. Большие раскаты молнии разорвались в небе, а гром громыхал в каждом зале.
Сидя рядом с огненной ямой, Несрин взглянула на отдаленный вход в пещеру, где по всему пространству были занавески. Они вздымались и развеивались на ветру, но оставались привязанными к полу, слегка раскачиваясь, показывая проблески дождливой ночи.
Прямо внутри них три ракина сидели, свернувшись в то, что выглядело гнездами из соломы и ткани: Кадара, свирепый коричневый ракин, о котором рассказывали Несрин, принадлежала Хоулун и ракин поменьше с красновато-коричневой окраской. Маленький ракин принадлежал Борте — настоящий ракин, девушка позвала ее за обедом, сияя от гордости.
Несрин вытянула ноющие ноги, благодарная за тепло, и одеяло, которое Сартак положил ей на колени. Она часами поднималась и спускалась по лестнице, рассказывая тому, с кем она столкнулась, что Хоулун сказала, что приближается шторм.
Некоторые отблагодарили ее кивками и поспешили; другие предлагали горячий чай и небольшие образцы того, что они готовили в своих очагах. Некоторые спрашивали, откуда пришла Несрин, почему она здесь. И всякий раз, когда она объясняла, что она приехала из Адарлана, но что ее родные с южного континента, их ответы были одинаковыми:
— Добро пожаловать домой.
Походы
Молния прогремела снаружи, освещая зал серебряным светом. В течение долгих минут, когда Хоулун смотрела в огонь, раздавались только ропот грома и вой ветра и дождя, только треск огня и шелест крыльев ракина.
— Бурные ночи — это для Хранителей Истории, — сказала Хоулун на халху. — Мы можем слышать, как буря приближается со ста миль, учуять заряд в воздухе, как собака по запаху. Они говорят нам готовиться, готовиться к буре. Собирать наших близких и внимательно слушать.
Волосы на руках Несрин поднялись под теплым шерстяным одеялом.
— Давным-давно, — продолжала Хоулун, — до каганата, до конных лордов в степях и Торре у моря, до того, как первый смертный правил этими землями… В мире появился раскол. В этих горах.
Лицо Сартака было нечитаемо, в то время, как мать очага говорила, но Несрин сглотнула.
Раскол в мире — открытые врата Вэрда. Здесь.
— Он открылся и закрылся быстро, не более, чем вспышка молнии.
Словно в ответ, жилы разветвленной молнии осветили небо…
— Но это все, что нужно. Для монстров. Кхаранкуи и других чудовищ из тени.
Эти слова Несрин слышала снова и снова.
Кхаранкуи — стигианские пауки… и другие нарушители границ… Ни один из них не был обычным зверем.
Но Валгом.
Несрин была благодарна, что она сидела.
— Валги были здесь?
Ее голос был слишком громким, слишком обычным в тишине, наполненной штормом.
Сартак показал Несрин предупреждение, но Хоулун только кивнула…
— Большая часть Валгов ушла на север, когда здесь появилось больше всадников. Но это место… возможно, Валг, который прибыл сюда, был первопроходцем, который оценивал эту землю и не нашел то, что искал. Поэтому они ушли. Но кхаранкуи остались в горных перевалах, слуги темной короны… Они не ушли. Пауки узнали языки людей, когда они ели глупышек, рискнувших зайти в их бесплодное царство. Некоторые из тех, кто это сделал, утверждали, что они остались, потому что пустошь напоминала им свой собственный, расколотый мир. Другие сказали, что пауки задержались, чтобы охранять путь назад — ждать, пока эта дверь снова откроется. И вернуться домой.
— Война велась на востоке, в древних царствах Фэ… Три короля демонов против Королевы Фэ и ее армий. Демоны, которые прошли через дверь между мирами, чтобы покорить наши собственные.
И она продолжила, описывая рассказ, который Несрин хорошо знала. Она позволила названной матери рассказать.
Стигианские пауки — фактически Валги — все это время скрывались на виду.
Хоулун продолжала, Несрин покачала головой:
— И все же, даже когда Валги были изгнаны в их царство, даже когда последний оставшийся король демонов скользнул в темные места мира, чтобы спрятаться, сюда пришли Фэ… В эти горы. Они учили ракинов сражаться с кхаранкуи, учили ракинов языкам Фэ и людей. Они построили сторожевые башни вдоль этих гор, воздвигли предупреждающие маяки по всей земле. Были ли они стражей против кхаранкуи? Или Фэ тоже, как пауки, ожидали, что этот разрыв в мире снова откроется? К тому времени, когда кто-то догадался спросить почему, они оставили эти сторожевые вышки и исчезли из памяти.