Башня. Новый Ковчег 6
Шрифт:
— Минутку, — последовала пауза. Островский терпеливо ждал, разглядывая поверхность пустого стола. — Да, были три трупа. С тридцать четвёртого. Кравец, Костылев и Татаринов. Все три с огнестрелом.
— И что по нему? Кто ведёт следствие?
— Так никто не ведёт. Дело закрыто. За отсутствием улик.
— Как закрыто? Кем?
— Полковником Караевым, — доложил Чудинов. — Он взял дело под личный контроль и почти сразу закрыл. А что? Всеволод Ильич, какие-то проблемы?
— Ничего, Саня. Всё в порядке. Караев у себя?
—
Островский положил трубку. По Караеву информация, полученная от Литвинова, сходилась. Теперь Рябинин… Про Рябинина упоминал и Долинин, да и сам Юра во время их последнего разговора изрядно струхнул, когда речь зашла о смерти Ледовского.
Полковник снова потянулся к телефону.
— Я же сказал! Занят генерал! — заорал ему в ухо знакомый голос шурина.
— Руслан, это я.
— А… Сева? Извини. Тут у нас дым коромыслом. Майор Худяков с Южной весь телефон оборвал, думал — опять он. Хотел уже его по матушке.
— Генерал что?
— Спит. Чего ему будет?
Руслан Селятин негромко, но отчётливо выругался. Ещё чего-то добавил, но Островский уже переваривал то, что только что услышал. Худяков, Южная…
Возможно, в эту минуту решается судьба Южной станции.
Сева нажал на рычаг и тут же набрал другой номер.
— Полковник Островский. Позовите майора Худякова.
На том конце провода что-то щёлкнуло, на какое-то мгновение полковнику показалось, что связь прервалась. Потом трубка отозвалась испуганным мальчишеским голосом:
— Занят он.
— Это срочно! Выполнять! — рявкнул Сева.
Опять послышался какой-то шум, топот, отборная громкая ругань. У Худякова явно творилось что-то неладное. Наконец сквозь треск прорвался голос Худякова.
— Майор Худяков у аппарата.
— Майор, это полковник Островский. У меня есть информация, что на Южной станции проблемы.
— Проблемы? — майор не сдержался, выматерился, вкладывая в незамысловатое ругательство всё, что он думает о своих проблемах. — У нас тут война, товарищ полковник. Я пытался доложить генералу… а, чёрт!
Кто-то быстро и неразборчиво заговорил. Худяков оборвал эту быструю речь одним коротким словом, которым всякий русский человек характеризует безвыходную ситуацию. Последнее, что услышал Островский, были слова майора, адресованные явно не ему: «Да как вы допустили, вашу мать? Быстро ещё один отряд! Как перекрыто?» и что-то, отдаленно напоминающее стрельбу.
Потом кто-то, подышав в трубку, осторожно положил её на рычаг.
Полковник встал, по привычке одёрнул китель. Голову стальным обручем стиснула боль, в ушах всё ещё стояли длинные гудки. Южная, Караев, Володька Долинин, который никогда не был другом, три пухлых папки с делом Литвинова…
***
Минуты тянулись, и ничего не происходило. Борис по-прежнему сидел в комнате для допросов. Его конвоиры молчаливыми тенями застыли у дверей. Молоденький капитан в отсутствии полковника
Наконец в коридоре раздались шаги и отрывистый голос Островского. С силой распахнулась дверь, как если бы её открыли с ноги.
— Вставайте, Борис Андреевич, — внутрь полковник заходить не стал, бросил свой приказ коротко и отрывисто.
Борис поднялся и, как не силился держать себя в руках, почувствовал, что кровь отливает от лица, а ноги становятся ватными.
— Истомин, — полковник перевёл взгляд на молоденького капитана. — Вы с вашими людьми поступаете в распоряжение майора Бублика. Сбор у Южных через десять минут. Задачу майор обрисует на месте. Выполняйте.
Ничего не понимающий капитан гаркнул: «Есть!» и тут же сорвался с места. Борис понимал и того меньше.
— Ну а вы что застыли? — холодно осведомился Островский. — Времени, насколько я понимаю, у нас немного, и наша задача — взять Ставицкого под стражу, пока он не чухнулся. Рябининым займётся Бублик.
Наша задача? Под стражу? Уловив недоверие на лице Бориса, полковник усмехнулся.
— Каждый должен делать свою работу. Я от своих слов, господин Литвинов, отказываться не намерен. Так вот, моя работа — ловить воров и убийц. А Ставицкий, Рябинин и Караев — убийцы. А вы, Борис Андреевич, будете под моим личным контролем, и если я заподозрю, что вы ведёте свою игру…
Полковник положил руку на кобуру и похлопал по ней, не сводя испытывающего взгляда с Бориса.
— Если у меня возникнет хоть тень сомнения, будьте уверены — я немедленно приведу приговор в исполнение, рука у меня не дрогнет, я не промажу. Но для начала я хочу лично допросить Караева и Ставицкого. И выслушать Савельева. А к нашему разговору мы ещё вернёмся. Это, я надеюсь, понятно?
Борис кивнул.
— Понятно, полковник. Что ж тут непонятного.
Глава 19. Сашка
Из кабинета Ставицкого Саша Поляков даже не выбежал — вылетел пулей. Почти не глядя, пронёсся мимо секретарши, мимо полковника Караева, чувствуя уже спиной острый взгляд чёрных как уголь глаз. В другое время Сашка бы обратил на это внимание, ведь обычно полковник смотрел на него, как на предмет мебели, но сейчас ему было не до этого, он хотел только одного: быстрее отсюда смыться.
Весь сегодняшний день казался Сашке нескончаемой пыткой, начиная с разговора со Ставицким в лифте, с первых искорок безумия, которые то тлели, то вспыхивали и тут же гасли, а потом, будто поднятые ветром, разгорелись и превратились в яркий костёр, жар которого Сашка в полной мере ощутил в кабинете Верховного, оставшись с Сергеем Анатольевичем наедине.