Батя под ёлку
Шрифт:
Ах ну да. Снова я не понимаю свою кроху. Мне нужен перевод.
Мы сидим за столиком, окружённые пакетами, Ариша хохочет, обсыпая стол шоколадной крошкой, а я замечаю, как Алена смотрит странно то на меня, то на дочь.
– Что?
– спрашиваю.
– Ты не так уж плох, Демид, - говорит она с лёгкой усмешкой. – Может, мог бы стать хорошим отцом, если бы тебе досталась другая доля…
Не такой уж я и обделенный, как ей кажется!
Пожимаю плечами, но внутри что-то шевелится. Надо же, опекунша соизволила меня
«Может, семья - это всё-таки не так уж и страшно?» - думаю я, глядя на девочек.
В груди разливается тепло.
Спустя десять минут садимся в такси, предварительно сложив пакеты в багажник.
Я смотрю на Алену, а она не осмеливается поднять на меня глаза. Такое ощущение складывается, что в моем присутствии она цепенеет.
К сожалению, у меня такая же реакция на нее. Щеки покрывает румянец, едва я задерживаю взгляд больше чем на пару секунд на ее милых щечках.
Взгляды девушки обжигают меня, и я готов сломаться, рассказать ей всю правду.
Может, тогда она будет относиться ко мне лучше и спокойнее?
Перестанет бояться за дочь?
Доверит себя?
От ее преданности моей дочери у меня сердце щемит. Безумно хочется отплатить той же монетой.
Чувствую, Алена заслужила быть счастливой, жить беззаботно, хотя бы в материальном плане.
Но как сказать ей, что я не тот, за кого себя выдаю.
Чувствую и вижу, что сердце и душа опекунши были растерзаны каким-то мужиком, вот она и залечивает раны, любит до безумия Аришку. Фактически прячется в этой любви.
Или девочка и есть – все ее чаяния?
А как же мужчина и женское пресловутое счастье?
Справедливости ради, надо заметить, что Алена не падкая на мужиков. В этом есть как свой плюс, так и минус. Понять не могу, нравлюсь ли ей...
А это для меня очень важно, в свете моих планов.
– Может, нам купить билеты на Щелкунчика? – спрашиваю я тихо. – На завтра. Говорят, если тридцать первого декабря посетить Щелкунчика, новый год пройдет так, как мечтаешь. Все желания сбудутся.
– У нас гости. Ты забыл? – вскидывается девушка. – Обещал мне помочь – нарядить елку, убрать квартиру, приготовить жаркое и нарезать овощи на салаты? Или ты уже сдулся?
– Ариш, как ты думаешь? – оборачиваюсь и вижу, что дочь спит, склонив головку на мамину грудь. Тихо посапывает, прижав к себе игрушечную змейку в шапке Санты.
Сердце щемит, глядя на эту картину.
В сотый раз убеждаюсь в том, что нельзя разделять этих двоих - Алену и Арину. Они – единое целое.
Глава 21
Дем
Конечно, же я не забыл.
Только есть одно осложнение – моя невеста, которая еще не знает, что она больше не моя. Потому что я так решил только сегодня.
А еще гора лжи, которую я нагородил, чтобы объяснить свое долгое отсутствие дочери и опекунше.
Всё не так, как
Да, меня зовут Демид Демидович Демидов. Мне тридцать лет. Когда-то по молодости я работал и вертухаем, и охранником на перевалочном пункте, где останавливались этапируемые на запад нашей необъятной родины, зэки и зэчки.
Но это было давно, и быльем поросло.
После этого была работа на золотых приисках. Легально и не очень. Я хорошо поднялся на не учитываемом бабле, не облагаемом налогами.
Сейчас я уважаемый человек, бизнесмен.
Живу в столице нашей необъятной родины. И о дочери я знаю уже четыре года.
С того самого момента, как мне сообщили о смерти ее матери Маруси Климовой, и предложили удочерить девочку.
Я даже не поехал посмотреть на нее…
Испугался, что девчонка вырастет преступницей, как ее мать, что гены у нее плохие. К тому же кроха в два года плохо разговаривала и была маленьким диким запуганным существом, которого я испугался, увидев только на видео.
Я не поехал и не забрал ее.
К тому моменту был женат, растил чужого сына, думал, так положено. Всё делаю правильно. Своего ребенка бросил, потому что он не такой, как надо, а чужой – хороший, подходящий, его и воспитываю. Горжусь. Чужим.
Девочку сдали в интернат, и я забыл о ней. Совсем забыл. Поскорее вычеркнул из памяти.
Жена оказалась меркантильной заразой, меня не любила, хотела только денег. Чем больше я зарабатывал, тем хуже становились наши отношения. То ей квартиру купи в центре столицы. Наутро и этого мало. Царица просыпалась, на вопрос: - где завтрак, лишь хлопала глазами с приклеенными ресницами, и требовала апартаменты в Дубае. И чтобы обязательно балкон выходил на залив, и на детской площадке росли пальмы для ее сыночки.
С каждым днем, с каждой просьбой отношения ухудшались, и в конце концов, начались бесконечные скандалы.
Я резко урезал ее содержание, не стал снимать очередной бестолковый клип для безголосой девицы.
Она назвала меня чудовищем, и «наказала» - подала на развод, решив оттяпать половину имущества.
За тем начался громкий скандальный развод с дележкой имущества.
В тот самый момент, когда Лера потребовала переписать на ее сына всё, что я заработал непосильным трудом, я вспомнил о родной дочери.
Меня как обухом по голове ударили. Я прозрел.
Какие бы плохие гены не были в моей дочери, она моя кровь, она –моя наследница!
Я сглотнул нервно ком обиды и злости на самого себя.
– Арина будет меня презирать и ненавидеть. Не подпустит к себе, как только узнает, что я ее предал, оставил одну, беззащитную, совсем малышку, - сокрушался я.
Тогда мой пиар-директор Нина придумала абсолютно сумасшедшую историю, не несущую в себе ни грамма нормальности.
Но я доверял Нине, она мою компанию из всех передряг вытащила.