Батя под ёлку
Шрифт:
– Ну ты чего, обезьянка, давай быстрей, показывай! Устал, жрать хочу, спать. Душ бы принять.
Неужели всё это он хочет сделать здесь?
Меня знобит от неприятия информации.
– Нельзя называть собственную дочь – обезьянкой! Понял? Чурбан неотесанный!
– Ты мне еще поговори, убогая, болезная какая-то!
– Между прочим, до тебя я была абсолютно здоровой и собиралась Новый год с дочерью отмечать. А что
– А я на что? Девяносто килограмм здорового веса. Ты, главное, говори, что делать, я сделаю. Поняла? – снова повышает голос, и дочь машинально сжимает мою руку.
– Ради Бога, прекрати гундеть как орк, ты пугаешь Аришу!
– Так уж и пугаю? – делает к нам два шага и нависает над нами.
Прижимаемся друг к другу с малышкой, дрожим на пару.
– Не веди себя с нами как вертухай на зоне, мы не твои заключенные, понятно? – спрашиваю дрожащим голосом.
Моргает глазами, обдумывает.
Кривится.
– Лады. Эй, прелестница, - обращается к дочери, помоги мне одежду подобрать для опекунши.
Арина приподнимается, смотрит внимательно на него, спрашивает наивно по-детски и одновременно по-взрослому.
– Дядя-папа, а вы точно мой папа?
– Не веришь?
Она отчаянно мотает головой, и кудряшки летят в разные стороны.
– Я – добрая и маленькая, как фея, а вы – большой и злой как огр.
– Вовсе я не огр, - в голосе звучит обида. – И доказательства имеются, достает телефон – вот – есть одно фото совместное с твоей настоящей мамкой.
– Ах! – ахаем, и на пару протягиваем руки к телефону.
– Ну уж нет, вы давайте, вставайте. Ужин мне приготовьте, а я вам фото Маруси покажу.
Переглядываемся с дочуркой, киваем. Я подаю руку мужчине, шепчу:
– Помоги встать.
Он дергает меня как пушинку, и срывает с дивана. В следующее мгновение стою на полу, но ощущение, что еду на скейте.
Мама дорогая.
– Понятно, - крепкие руки обвивают мою талию. – Так устойчивее будет.
Моя грудь касается его огромной накаченной груди, и я замираю.
Мы будто влюбленная парочки стоим здесь, а не противники, не враги.
Слышу, как перекатывает ком в горле мужика, как булькает у него в желудке от голода, как дрожит воздух вокруг нас.
– Ну всё! – гаркает он. – Передохнула и за работу.
– Твоим голосом только ворон пугать, - впервые осмеливаюсь – шучу.
– Что?..
Аришка звонко хихикает, он глядит на кроху и замолкает. Спустя мгновение криво улыбается моей шутке.
Глава 10
Алёна
Моё дыхание обрывается, когда
Черт… черт… черт.
Как назло, с моим телом тоже творится какая-то дичь и в нем зарождаются какие-то нехорошие физиологические явления. Внизу живота наливается и порхают бабочки, а мозги готовы отключиться и позволить делать с телом всё что угодно незнакомцу.
Но я-то не такая ветреная, как мой малость поврежденный от удара мозг.
Если бы не сотрясение, я бы давно сообразила, как избавиться от того, кто вторгся на мою территорию.
Погружаюсь в буйную лаву желания и возмущения тем, как незнакомец обходится фривольно с моим телом. А таракашки в голове начинают бурную деятельность, и некоторые обретают голос, нашептывают мне, что этот дровосек с симпатичной небритой харей лица скорее всего взял Марусю Климову сам. Захотел и взял.
Покрываюсь мурашками от страха.
Ариша появляется рядом с нами так неожиданно, что я вздрагиваю. У дочери в руках мой розовый халатик.
Ой-ой, совсем не тот! Этот шелковый, которенький, едва чуйку мою прикрывает, и на груди вечно разъезжается.
– Ну вот, - гундит орк, - одевайся. Отпускает меня и… остается на месте, только отворачивается и смотрит в зеркальную поверхность шкафа.
– Издеваешься?
– В чем дело, одевайся, жрать охота до одури.
– Ты же смотришь на меня!
– Алёна, чего ты там мяучишь? Я здесь ради тебя, если ты снова в обморок грохнешься, подниму.
Почти не дышу, понимая подвох, если поскочу козочкой на выход, могу и кувыркнуться снова, если…
Не успеваю додумать, потому что бугай разворачивается, смотрит на мой лифчик. Серьезно так.
– А знаешь, давай-ка одевайся. И ты! – тычет в дочку.
– Куда?
– Сначала заедем в больницу сделаем рентген или что там делают, когда башкой ударяется человек…
– КТ.
– Ну вот, сделаем тебе КТ, а потом поедем по магазинам за подарками!
– За подарками? – ахаю я, по-прежнему в одном лифчике и расстегнутой ширинкой.
– Ну да. У тебя же теперь шубки нет, а у дочери, наверное, и не было шубы.
– Чебурашка у меня! – пищит Ариша.
– Хочешь ламу?..
– Живую? – дочка округляет глаза.
– Зачем живую, у нас коза есть живая, - почему-то на меня смотрит.
– Что ты там еще заказывала, кроме бати под ёлку?
– Если ты настоящий папа, то должен знать, - упрямится дочь.
– Собаку она заказывала, - говорю тихо.
– Ну вот, - широкоплечая и высокая фигура мужчины исчезает из комнаты, а когда появляется, то в ее руках большая спортивная сумка.
– Что это?