Байки под хмельком
Шрифт:
– Значит не дашь на сухонькое?
– вдруг встрепенулся Синюхин.
– И не подумаю. Хватит меня за дурочку держать!
– решительно ответила жена, - На хлеб денег не осталось, а ему, видите ли, на сухонькое. Тоже мне аристократ нашелся!
– Тогда прощай Надюха!
– завел свою суицидную песню Синюхин, - Видишь тот кран? Сейчас заберусь на самый кончик стрелы и...
Жена пнула ногой входную дверь в прихожей.
– Вали! Парашютируй! Только теперь на мою помощь не надейся. Палец о палец не ударю!
– Готова остаться вдовой?
– надевая пиджак, траурным голосом поинтересовался Синюхин.
–
Как ни странно, но ни одного сторожа на стройке не оказалось. Бытовой вагончик, где обычно находились охранники, оказался на замке. Последняя надежда, что кто-то ещё сможет остановить Синюхина от самоубийства, улетучилась.
Подойдя к основанию крана, он спиной почувствовал, что жена стоит около окна и наблюдает за его действиями. Он взялся обеими руками за поручни и поднялся на первую ступеньку. Теперь отступать было некуда.
Расстояние до кабины крановщика преодолел без особого труда. Только ветер бросал в лицо крупные дождевые капли. Лишь одышка и легкое сердцебиение выдавали в Синюхине тяжелый похмельный синдром. Зато теперь "верхолаз" видел конец стрелы - заветную точку, до которой требовалось добраться. Но защитное ограждение кончилось. Впереди простиралась длинная металлическая ферма без всяких защитных каркасов. Синюхин лег на живот и медленно пополз вперед. Правая рука - левая нога. Левая рука - правая нога...
Далеко внизу - лишь недостроенные кирпичные стены и ни одной живой души. Одолев половину пути, он ощутил, как ветер остервенело раскачивает стрелу из стороны в сторону. От страха даже сухонького расхотелось. Сил хватило бы вернуться обратно. Но Синюхин медленно двигался вперед и думал: "Или я - или она!". Ему нужна была только победа.
Наконец он добрался до заветной точки, откуда через огромный колесный блок уходил вниз толстый трос. Строящееся здание потерялось в струях проливного дождя.
Прыгать? Ищите дурака! Назад. На землю. Хрен с ней, Надюшкой. Она выиграла.
Он постарался развернуться. Но стрелу так раскачивало, что оторвать руки от металлических перекладин он не решился. Его бы тут же сдуло.
– Помогите!
– хрипло закричал Синюхин, но его голос затерялся в порыве ветра.
– Надюха-а!
Стрелу резко швырнуло вправо. Он ещё крепче сжал пальцы, закрыл глаза и прижался щекой к холодной ферме. Тошнило. Когда снова посмотрел вниз, увидел красное размытое пятно, от которого в его направлении медленно ползла узкая лестница. Рядом с красной, как догадался Синюхин, пожарной машиной, остановилась желтая - спасатели. А через несколько минут кто-то сзади крепко прижал его ноги к стреле. "Держись крепче!" - услышал он чей-то голос.
...Как его стащили вниз, Синюхин и теперь в подробностях сказать не смог бы. Помнит одно: был пристегнут к парнишке-спасателю. Уже внизу его уложили на носилки, поднесли к носу ватку с нашатырем. Первой, кого он увидел, была Надюха. С бутылкой сухонького в руке...
2000 г.
В ЗАВЯЗКЕ
Каждый пьяница если не мечтает навсегда "завязать", то уж обещает родным и знакомым, что непременно исправится. Правда, не всегда под силу слабому человеку в одиночку преодолеть тягу к Зеленому Змию. История говорит, что русичи "квасили" с того времени, как появились хмельные напитки - задолго до изобретения водки. И с того самого времени регулярно "завязывали",
В середине 19 века в России возникли первые общества трезвости. Дошли вести, что в Литовском крае было открыто первое такое общество. На одном предприятии сапожный и столярный цехи заключили договор о прекращении пьянства. И в России начался новый этап борьбы с зеленым змием. В конце 1859 года к воздерживающимся от алкоголя пристала почти вся Ковенская губерния, через три месяца к ним присоединилась Виленская, а затем вся Гродненская. Общества трезвости возникли в Сердобском уезде Саратовской губернии. Затем дают зарок не пить вино мужики в Зарайском уезде Рязанской губернии. Через год общества существовали во Владимирской, Пензенской, Екатеринославской, Тверской губерниях... В некоторых уездах общества не образовывались, но народ просто собирался на сходке и давал зарок не пить. В редких случаях, когда без выпивки было не обойтись, покупали виноградное вино. В других местах зарекались, вообще в течение какого-то срока не пить водки, при этом скрепляли свой зарок письменной грамотой, в которой говорилось: "Все эти положения хранить нам свято и ненарушимо в продолжении года, по истечении которого собрать сходку и с общего согласия устроить новый порядок на годовом опыте основанный".
Последствия, которые дали общества трезвости, были грандиозны: мужики пили только тогда, когда хотели, пьяные на улицах не валялись, все повинности крестьянами уплачивались в сроки и регулярно, улучшилось питание, в семьях увеличились съестные припасы.
Страдали от этого только откупщики, которые утешали себя тем, что трезвость долго не продержится. "Опять запьют!" - говорили производители и торговцы водкой. Но как назло обеты и зароки соблюдались строго. Правда, был случай, когда один крестьянин в Шавельском уезде, несмотря на данный им обет, все-таки напился. Односельчане поймали его, приклеили на спину вывеску "пьяница" и дважды провели вокруг села.
Одни делали зарок словесный. Другие составляли письменные обязательства и подписывались целыми деревнями, селеньями, волостями. Третьи ехали в церковь, чтобы перед иконой "закодироваться"...
Дело в том, что при "кодировке" наши предки прибегали не к "эспералям", не к "торпедам", а к помощи священнослужителей, которые даже при храмах организовывали кружки трезвости. Прихожане целовали икону Св. Сергия и давали перед ней зарок не пить в течение какого-то определенного времени.
Но не каждый храм или церковь могли отвадить от зеленого змия. Таких были единицы.
В прошлом веке по многим губерниям ходила весть о том, что бросить пить можно только побывав в церкви Покрова Пресвятой Богородицы с приделом Св. Сергия Радонежского, что находилась в 28 верстах от Москвы в селе Нахабино. По 30 тысяч человек в год посещали эту церковь, стремясь избавиться от пагубной привычки.
Надо сказать, что дорога к "чудодейственному" храму помогла извлекать прибыль и городским властям, которые организовали доходную конную пассажирскую перевозку, и местным сметливым крестьянам, которые за приличиную плату предоставляли ходокам ночлег, и мелким купцам и торговцам, которые вдоль всего пути расставили винные лавочки и трактиры и по первому требованию обеспечивали идущих на исцеление водкой.