Базар житейской суеты. Часть 1

Теккерей Уильям Мейкпис

Мы уже довольно говорили о той несчастной школ бдньсти и чорствого эгоизма, въ которой получила свтское образованіе миссъ Ребекка Шарпъ. Теперь, просимъ принять къ свднію, что любовь, и только одна любовь была исключигельною наставницею миссъ Амеліи Седли, и, надобно дивиться, какіе быстрые успхи молодая двушка совершила подъ «руководствомъ» этого всеобщого профессора женскихъ сердецъ. Внимательная къ его ежедневнымъ урокамъ въ продолженіе пятнадцати или восьмнадцати мсяцовъ, миссъ Амелія наиглубочайшимъ образомъ изучила и постигла такія дивныя тайны, о которыхъ не имютъ не малйшого понятія ни перезрлая весталка Виртъ, ни милыя подруги въ джентльменскомъ дом, ни даже сама миссъ Барбара Пинкертонъ на Чизвиккскомъ проспект. Да и съ какой стати вс эти достославныя двы станутъ изучать обветшалую науку глупого сантиментализма? Я очень уважаю миссъ А., миссъ Б. и миссъ В.; но не смю и подумать. чтобъ нжная страсть могла когда-либо

заразить ихъ джентльменскія сердца. Миссъ Амелія Осборнъ, нечего и говорить, очень «расположена" къ господину Фредерику Августу Буллоку; но ея «расположеніе» имстъ, конечно, самый степенный и почтенный характеръ, и она, съ перемною погоды, можетъ точно такимъ же образомъ «расположиться» къ старику Буллоку, потому что желанія ея, какъ и всякой благовоспитанной двицы, обращены на джентльменскій домъ на Парк-Лен, на великолпную дачу въ Уимбладж, на модный экипажъ съ четверкой вороныхъ и, что важне всего, на сто тысячъ фунтовъ годового барыша, пріобртаемого знаменитой фирмой. Вс эти выгоды въ высокой степени совмщаетъ въ себ господинъ Фредерикъ Августъ, и вотъ почему онъ приличная партія для миссъ Маріи Осборнъ. Будь въ ту пору въ Англіи изобртены ораяжевые цвточки, какъ эмблема женской чистоты, миссъ Мери, нтъ сомннія, была бы съ торжествомъ увнчана за добродтель, и вы могли бы порадоваться сердечно, увидвъ изъ своего окна, какъ она детъ въ щегольской карет, засдая подл своего супруга, старого, плшивого, красноносого. подагрика Буллока, которому она съ великимъ самоотверженіемъ посвятила свои двственные восторги. Но былъ женатъ подагрикъ Буллокъ, и, на этомъ основаніи, она душевно предалась Фредерику Августу Буллоку. О, какъ я уважаю васъ, дущистые оранжевые цвточки! Еще недавно я имлъ честь видть нкую миссъ Троттеръ, украшенную оранжевымъ внкомъ; она хала въ золотой карет на Ганновер-Скверъ, гд, среди блистательного собранія, должна была вручить свою руку и сердце маститому лорду Маусаилу, убленному, какъ снгъ, сдыми волосами. Съ какою двственною скромностью она задергивала сторы своей кареты, бдная, бдная овечка! Свадебный поздъ на базар житейской суеты сопровождался дюжинами блистательныхъ каретъ.

Нтъ, милостивые государи, не этотъ родъ любви довершилъ воспитаніе моей героини, приготовлявшейся, въ продолженіе одного года, быть доброю женой и, если приведетъ Богъ, прекрасною матерью семейства. Она любила отъ всего своего сердца молодого офицера британской арміи, съ которымъ мы уже имли счастье завязать знакомство въ дом ея отца. Быть-можетъ, родители миссъ Седли поступали весьма неосторожно, позволяя дочери лелять въ своей миніатюрной головк глупыя романтическія грёзы, но, какъ бы то ни было, дло происходило именно такъ, какъ мы докладываемъ. Миссъ Амелія думала о своемъ жених въ первую минуту своего пробужденія отъ сна, и его же имя послднимъ произносилось въ ея вечернихъ молитвахъ.

И какъ былъ онъ прекрасенъ, какъ уменъ, этотъ несравненный Джорджъ Осборнъ! Не было въ цломъ мір ни одного мужчины лучше Джорджа. Какъ чудесно онъ держался на гордомъ кон, танцовалъ на бальномъ паркет, какъ говорилъ, охъ, какъ онъ говорилъ! Извольте разсуждать теперь о волшебныхъ принцахъ тысячи и Одной Ночи; вс они безобразныя чучелы въ сравненіи съ мистеромъ Осборномъ! Много миссъ Амелія видла мужчинъ и въ воксалахъ, и на публичныхъ гуляньяхъ. и въ театрахъ, видала даже мистера Бруннеля, которому въ ту пору удивлялся весь большой свтъ; но можно ли всхъ этихъ господъ сравнивать съ Осборномъ! Quelle id'ee! Вс красавцы Большой оперы, просто дрянь въ сравненіи съ Джорджомъ. Вотъ бы ему собственно быть волшебнымъ принцомъ; и какъ бы къ ней самой хорошо пристала роль бдной Чиндереллы, — право! Джорджъ такъ великодушенъ, а она такъ любитъ!

Будь старуха Пикертонъ, при настоящихъ обстоятельствахъ, повренной миссъ Седли, она употребила бы вс зависящія отъ нея средства потушить роковую страсть въ юномъ сердц неопытной двицы; но безъ успха, будьте въ этомъ ршительно убждены. Любовь для нкоторыхъ женщинъ составляетъ неотъемлемую принадлежность ихъ нравственного инстинкта. Есть женщины, созданныя для любви, и ест женщины, созданныя для интригъ; да ниспошлетъ судьба почтенному холостяку, читающему эти строки, такую суженую-ряженую, какой онъ самъ себя считаетъ достойнымъ!

Страшно подумать, но миссъ Амелія Седли, подъ вліяніемъ всесильныхъ впечатляій, почти совсмъ перезабыла дюжину своихъ дружковъ на Чизвиккскомъ проспект, какъ это, впрочемъ, обыкновенно бываетъ съ особами ея эгоистической натуры. Былъ только одинъ предметъ постояннымъ властителемъ ея думы, но съ кмъ же станетъ она длиться своими мыслями и чувствомъ? Миссъ Сальтиръ прехолодная двица, а миссъ Шварцъ, несмотря на свой шелковичные курчавые волосы, едва ли способна углубиться въ изліяніе сердечныхъ ощущеиій. Амелія брала къ себ на домъ въ каникулярные дни Лауру Мартинъ, ту самую малютку, которая называла ее мамашей въ своихъ письмахъ, и мн заподлинно извстно, что Лаура Мартинъ сдлалась повреннюю всхъ тайнъ своей молоденькой мамаши. По выход изъ академіи,

Лаура совсмъ перейдетъ къ ней на вчное житье, и теперь, въ ожиданіи этого благополучія, Амелія сообщила ей нсколько назидательныхъ уроковъ относительно того, въ чемъ собственно состоптъ страсть любви, и какой характеръ имютъ любовныя напасти, что, натурально, въ высшей степени было ново и полезно для этой молодой особы. Увы, увы! Я почти увренъ, что героиня моя немножко повихнулась. Чего жь вы хотите? Отъ любовныхъ напастей голова всегда идетъ кругомъ, — это вы знаете по опыту, мой возлюбленный читатель.

Отчего жь почтенные родители не старались охолодить горячку этого юного сердца? Такъ, ни отчего; не старались, да и только! Старикъ Седли не обращалъ вниманія на матерію этого калибра. Съ нкоторого времени онъ сдлался особенно задумчивъ, и дла Сити поглощали вс его мысли. Мистриссъ Седли была вообще старушка легкомысленная, и ей даже неизвстно было; что такое ревность. Мистеръ Джозефъ обртался въ Челтенгем, и состоялъ по сію пору подъ бащмакомъ нкоей ирландской вдовицы.

И жила миссъ Амелія одна подъ родительской кровлей; и сердце ея билось сильне и сильне, и никто не думалъ удержать быстрого полета ея фантастическихъ мечтаній, и не видла она милого дружка по цлымъ днямъ, по цлымъ недлямъ! Что жь мудреного? Джорджъ состоитъ на дйствительной служб, и не брать же ему отпускъ изъ Четема; это какъ-разъ могло бы испортить его служебную каррьеру. Бываетъ онъ и въ город, это правда, часто бываетъ; но у него есть пріятели, друзья, дв чернобровыя сестрицы, есть обширный кругъ знакомыхъ, а извстно, что Джорджъ Осборнъ — честь, слава и краса для всякого порядочнаго общества. Притомъ, когда бываетъ онъ въ Четем, гд стоитъ его полкъ, служебныя хлопоты не позволяютъ ему писать длинныя письма. Амелія не ревнуетъ.

Я знаю, гд у нея хранится одинъ секретный пакетецъ, и могу, если угодно, забравшись ночью въ ея комнату, подобно… подобно синьйору Джакимо… Нтъ, это нехорошо. Я терпть не могу ночныхъ похожденій `a la signor Jachimo.

Но если Джорджъ Осборнъ писалъ на ухорскій манеръ, съ лаконизмомъ человка, посвященного служб извстнаго сорта, то «письма миссъ Амеліи Седли къ мистеру Осборну», будь только они изданы, распространили бы эту незатйливую повсть до восьмнадцати огромныхъ томовъ мельчайшаго шрифта, которыхъ не дочиталъ бы до конца самый усердный читатель сантиментальной натуры. Не только исписывала она кругомъ цлые листы огромного формата, но и переписывала цлыя страницы чужихъ стихотвореній безъ всякого милосердія и пощады, подчеркивая замчательныя слова и мста съ необузданной энергіей, какъ это обыкновенно длается въ припадкахъ изступленной страсти. Впрочемъ, она совсмъ не героиня для модного романа. Въ ея письмахъ множество безполезныхъ повтореній и ненужныхъ вставокъ. Попадаются и граматическія ошибки, хотя очень рдко. Въ ея стихатъ даже не везд соблюденъ правильный размръ, и она допускаетъ піитическія вольности всякого калибра. Но…

Милостивыя государыни! Если иной разъ вы не въ состояніи растрогать мужского сердца безъ соблюденія граматическихъ правилъ, если нельзя васъ и любить до тхъ поръ, пока вы не изучите всхъ тонкостей правильного метра, то… то да погибнетъна вки вковъ растреклятая піитика съ ея пентаметромъ и триметромъ, и да изчезнетъ всякая школьная крыса съ граматикой въ зубахъ! Dixi.

ГЛАВА XІІІ

Веселая жизнь порядочныхъ джентльменовъ и необыкновеяная прозорливость нжной страсти

Должно однакожь согласиться, что джентльменъ, на чье имя адресовались письма миссъ Амеліи Седли, былъ чрезвычайно строгій и даже закоснлый критвкъ. Посланіе слдовало за посланіемъ въ его провинціяльную квартиру, и ему сдлалось даже совстно передъ своими собутыльными товарищами, которые перемигивались, шутили и смялись, когда онъ, въ ихъ присутствіи, получалъ полновсные конверты. Выведенный изъ терпнія и проникнутый справедливымъ негодованіемъ. Джорджъ Осборнъ отдалъ своему камердинеру строжайшій приказъ, чтобы тотъ впередъ приносилъ ему эти письма поутру, когда сидитъ онъ одымъ въ своемъ кабинет за кофеемъ и трубкой. Однажды — страшно сказать! онъ закурилъ сигару принесеннымъ письмецомъ, къ величайшему ужасу честного капитана Доббина, который, можете вообразить! согласился бы предложить банковый билетъ за этотъ документъ.

Его любовная исторія оставалась на нкоторое время глубокой тайной для всего, что ни окружало мистера Осборна. Онъ не таилъ, что ведетъ интригу, и даже намекалъ, что тутъ замшана особа высокого полета, но какая именно, Джорджъ Осборнъ помалчивалъ, бросая на своихъ товарищей многозначительные взгляды.

— Да, чортъ побери, онъ себ на ум, этотъ молоденькій красавчикъ, говорилъ сослуживецъ Спуни другому сослуживцу Стоббльсу. И какъ-будто у него это первая интрига? Поди! Въ Демерар судейская дочка чуть не сошла по немъ съ ума; а въ Сенъ-Винцент — помнишь? эта богатая мулатка, миссъ Пай, врзалась въ него по уши. Съ той поры, какъ онъ на родин, молодыя леди, говорятъ, чуть ли не царапаютъ изъ-за него глаза другъ-другу. Да что тутъ толковать? Онъ настоящій дон-Жуанъ.