Базар житейской суеты. Часть 1
Шрифт:
— А ты самъ… влюбленъ?
— Кчему вы объ этомъ меня спрашиваете? Вы приказываете мн жениться, и мой долгъ повиноваться вамъ безпрекословно. Отцы наши вдь давно устроили этотъ бракъ, а я — добрый сынъ.
— Да, ты добрый малый. Я слышалъ кое-что о твоихъ связяхъ съ лордомъ Тарквиномъ, капитаномъ Кроли и съ этимъ мистеромъ Десисомъ. Берегитесь, сэръ, берегитесь.
Произнося эти аристократическія имена, старикъ длалъ выразительное удареніе на каждомъ слов. Джорджъ струхнулъ не на шутку, воображая, что отецъ его провдалъ какъ-нибудь о его страстишк играть въ карты и кутить съ упоминутыми джентльменами; но старый негоціантъ успокоилъ его совершеннйшимъ образомъ, когда вслдъ за тмъ прибавилъ съ просіявшимъ лицомъ:
— Ну, да, конечно, молодые люди всегда будутъ и должны быть молодыми людьми, и я не скрою, мн весьма пріятно, Джорджъ, что ты стараешься жить въ лучшемъ кругу… между знатными особами… и я надюсь, Джорджъ,
— Благодарю васъ, сэръ, сказалъ Джорджъ, смкнувъ разомъ истинный образъ мыслей своего почтенного родителя, ваша правда: безъ средствъ тутъ ничего нельзя сдлать, а мой кошелекъ… видите ли?
Здсь онъ вынулъ на показъ шолковый кошелекъ, связанный руками миссъ Амеліи; въ кошельк было весьма небольшое количество мелкого серебра.
— Въ деньгахъ, смю сказать, у тебя не будетъ недостатка. Сынъ британского негоціанта можетъ и долженъ вести себя какъ порядочный джентльменъ высшаго калибра. Я не скряга, сэръ. и мои гинеи не хуже аристократическихъ векселей. Заверни завтра въ Сити, къ мистеру Чопперу и онъ передастъ теб, что нужно. Я не постою изъ-за гиней, и касса моя къ твоимъ услугамъ, какъ-скоро я знаю, что ты въ обществ порядочгыхъ людей. Высшій кругъ долженъ быть постоянной сферой твоей дятельности, я этого требую и желаю, потому-что знаю — высшій кругъ полезенъ для моего сына. Я не гордъ… да, совсмъ не гордъ. Я имлъ несчастье родиться въ низшемъ кругу; но ты, Джорджъ, совсмъ другая статья; ты уйдешь далеко, потому-что у тебя огромныя выгоды рередо мной. Пользуйся своими обстоятельствами, и шагай впередъ безъ страха. Ищи себ друзей и знакомыхъ на высшихъ ступеняхъ англійской аристократіи. Есть тамъ достойнйшіе молодые люди, у которыхъ ты можешь поучиться уму-разуму. Твои гинеи стоятъ ихъ долларовъ. Что жь касается до этой розовой шляпёнки…
Здсь старикъ Осборнъ нахмурилъ брови, и свирпо указалъ на потолокъ.
— Что жъ касается до этой розовой шляпёнки… понимаешь?.. ну, молодые люди всегда были и должны быть молодыми людьми. Одного только избгай, мой другъ — въ карты не играй. Если же, сверхъ чаянія, дойдетъ до моего слуха, что ты соришь деньжонки за игорнымъ столомъ, то ужь не прогнвайея: съ той поры ты не получишь изъ моей кассы ни одного шиллинга.
— О, это само-собою разумется! сказалъ Джорджъ, можете быть спокойны, сэръ; я ненавижу карты.
— Хорошо, хорошо. Возвратимся теперь къ Амеліи. Неужели, сэръ, увасъ твердое намреніе жениться на дочери этого купчишки? Разв для васъ ужь не найдется никакой невсты въ аристократическомъ кругу? Вотъ что я желаю знать, сынъ мой, Джорджъ.
— Это вдь у насъ фамильное дло, сэръ, отвчалъ Джорджъ, разгрызая волоскій орхъ, вы и мистеръ Седли, смю сказать, затяли эту партію лтъ за сотню передъ этимъ.
— Такъ точно, я не запираюсь; но обстоятельства, мы видимъ, измняіотся съ каждымъ днемъ, а съ обстоятельствами могуть измняться и мысли. Что хорошо сегодня, то никуда не годится завтра, и наоборотъ. Я не запираюсь: купецъ Седли вывелъ меня, можно сказать, изъ ничтожества, или другими словами: далъ мн первоначальное средство, усиліями моего собственного генія и талантовъ, пріобрсть мало-по-малу огромнйшее состояніе, и утвердиться твердою ногою въ той блистательной позиціи, которую я теперь занимаю въ коммерческомъ мір; какъ первый негоціантъ по части сала и свчей. Благодарю Бога, я имлъ случай еще недавно съ лихвой отблагодарить господина Седли, какъ ты можешь въ этомъ увриться собственными глазами, если заглянешь въ мою коммерческую книгу. Мы квиты, Джорджъ! скажу теб по довренности, за тайну, что дла мистера Седли запутываются весьма неискусною рукой. Мой главный конторщикъ, мистеръ Чопперъ, слдитъ за ними прозорливыми глазами, а ему биржевыя дла извстны какъ свой пять пальцовъ. Чопперъ именно думаетъ, что не удержать этому Седли коммерческого баланса на своихъ рукахъ. Уже Гулкеръ и Буллокъ давно посматриваютъ на него искоса. Что если, въ самомъ дл, онъ свихнется? Что если у этой Амеліи не будетъ ничего, кром ся розовой шляпёнки? Послушай, Джорджъ, невста моего сына должна имть по крайней мр десять тысячь годового дохода, или къ чорту вс эти дочери оголлыхъ банкрутовъ. Выпьемъ еще по стакану, и вели подать кофе.
Съ этими словами, старикъ, растянувшись въ креслахъ, закрылъ свое лицо огромнымъ листомъ вечерней газеты. Это служило сигналомъ окончанія аудіенціи; и Джорджъ увидлъ, что папа желаетъ всхрапнуть посл обда.
Онъ побжалъ наверхъ въ самомъ веселомъ расположеніи духа, и въ одно мгновеніе ока утшилъ свою милую Амелію. Онъ былъ теперь внимателенъ къ ней до истощенія всхъ силъ своего остроумія, любезности, голубиной болтовни, и каждое слово мистера Осборна проникалось такою нжностью, какой восторженная двушка
И долго, очень долго миссъ Амелія жила воспоминаніями этого счастливого вечера въ дом своего жениха. Она припоминала его слова, его взоры, псню, которую онъ плъ, его позу, когда онъ, опираясь на ройяль, смотрлъ прямо и нжно, пристально смотрлъ въ глаза своей невст. Вечеръ пролетлъ удивительно какъ быстро, и она почти разсердилась на мистера Самбо, когда тотъ, совсмъ некстати, принесъ ей дорожную шаль и сказалъ, что мистриссъ Седли приказала ему проводить свою барышню домой.
Поутру на другой день Джорджъ Осборнъ разъ еще завернулъ на Россель-Скверъ прижать къ трепещущему сердцу свою бывшую невсту, и потомъ побжалъ онъ въ Сити, къ мистеру Чопперу — правой рук своего отца. Отъ этого джентльмена получилъ онъ документъ, который тотчасъ же, въ контор господъ Гулкера и Буллока, размняли ему на звонкую монету. Когда Джорджъ былъ у воротъ этого дома, старикъ Джонъ Седли возвращался изъ банкирского кабинета въ самомъ уныломъ и мрачномъ расположеніи духа. Но крестникъ его, упоенный близкимъ счастьемъ, совсмъ не замтилъ, какъ этотъ старый джегтльменъ бросилъ на него свой грустный и печальный взоръ. Дло въ томъ, что молодой Буллокъ, при выход изъ кабинета, не поздравилъ его тою радушною улыбкой, какую онъ привыкъ видть на его устахъ въ бывалое время.
И когда мистеръ Седли, понуривъ голову, вышолъ изъ дверей банкирского кабинета, мистеръ Куилль, банкирскій кассиръ, лукаво подмигнулъ на мистера Драйвера, который писалъ за конторкой у окна, мистеръ Драйверъ улыбнулся, и тоже подмигнулъ.
— Не дутъ, шепнулъ Драйверъ.
— Ни за какую цну, сказалъ Куилль; мистеръ Джорджъ Осборнъ, не угодно ли получить и росписаться?
— Сію минуту.
Въ тотъ же день, въ общей зал за столомъ, мистеръ Джорджъ Осборнъ, въ присутствіи многочисленной компаніи, заплатилъ капитану Доббину пятьдесятъ фунтовъ звонкою монетой.
И въ тотъ же день Амелія написала къ нему длинное, предлинное письмо. Ея нжное сердце — она сама не знаетъ отчего — предчувствуетъ какую-то бду. Отчего это мистеръ Осборнъ былъ вчера такъ пасмуренъ и угрюмъ за столомъ? спрашивала она. Не поссорился ли онъ съ ея папа? За что жь бы? — она не могла прпдумать. У нея голова идетъ кругомъ. ей не спалось всю ночь. Ея бдный папа воротился ныньче такимъ печальнымъ изъ Сити. Весь домъ безпокоится о немъ. И, словомъ, четыре огромныя страницы были пропитаны насквозь любовью, опасеніями, страхомъ и самыми мрачными предчувствіями.
— Бдная Эмми, бдная Эмми! Какъ она влюблена въ меня! сказалъ Джорджъ, прочитавъ, за чашкой кофе, это огромное посланіе своей бывшей невсты, какъ болитъ голова отъ этого проклятого пунша!
Бдная, бдная, бдная миссъ Эмми!
ГЛАВА XIV
Миссъ Кроли въ своемъ лондонскомъ дом
Между-тмъ какъ на Россель-Сквер собирались мрачныя тучи, готовыя разразиться надъ бдною головкой влюбленной двушки, въ противоположной части города, на Парк-Лен, въ одно прекрасное утро, къ щегольскому и чрезвычайно опрятгому домику, выстроенному по всмъ правиламъ новйшей архитектуры, подъзжала богатая дорожная карета, съ гербомъ на дверцахъ, съ женщиною, въ дорожномъ чепчик, на запяткахъ, и съ жирнымъ кучеромъ на козлахъ. Широкоплечій кучеръ былъ; казалось, совершенно веселъ и здоровъ; но женщина, засдавшая на запяткахъ, имла чрезвычайно озабоченный видъ, и была, повидимому, недовольна своей судьбой. Экипажъ принадлежалъ любезной нашей старушк, миссъ Кроли, воротившейся теперь изъ Гезмпшира. Окна кареты были заперты; жирная болонка, выставлявшая изъ нихъ въ былыя времена свою морду и языкъ, покоилась на колняхъ женщины, имвшей озабоченный видъ. Лишь только колесница остановилась у подъзда, слуги и служащіе, подъ руководствомъ молодой леди, вынесли оттуда огромный свертокъ шалей и другихъ массивныхъ принадлежностей женского дорожного туалета. Въ этомъ свертк содержалась сама миссъ Кроли, которую тотчасъ же, общими усиліями, отнесли наверхъ, и положили на постель въ теплой комнат, благовременио приготовленной для ея прізда. Въ ту же минуту распорядились послать за докторомъ и хирургомъ; они пришли, понюхали, потолковали, предписали и ушли. Посл этой консультаціи, молодая комнаньйонка миссъ Кроли отправила въ аптеку докторскій рецептъ, откуда для больной, страдавшей воспаленіемъ въ желудк, примесли микстуру антифлогистического свойства. Компаньйонка приняла на себя обязанность поить больную черезъ каждые два часа.