Базилика
Шрифт:
— Вы выдающийся профессор, — абсолютная догадка, — у которого много друзей в курии.
Он кивнул.
— С чем я вас и поздравляю. А теперь сядьте и заткнитесь.
Галли сдерживающим жестом положил ладонь мне на руку.
— Полегче, Паоло.
Но Литтл тихонечко отошел в сторону.
Медэксперт обернула термополоску вокруг шеи трупа, сняла показания, поколдовала с числами на карманном компьютере и объявила:
— Умер двенадцать часов назад, может, немного позже. Сказал бы я ей… Двенадцать часов назад Густаво Видаль, маленький священник с большими мозгами, живой и здоровый стоял посреди толпы народа, желая поговорить со мной. Думаю, он знал, кто мог убить его товарища Карузо, а также кто финансировал
У коронера есть противная привычка давать по ходу дела комментарии, как на футболе.
— Никаких видимых повреждений, крови нет. Но кишечник, похоже… это мог быть яд?
Конечно, это был не яд.
— Нет, не яд, думаю… ага. У этого человека сломана шея, — объявила медэксперт.
Это кое-что проясняло.
— Но он не мог просто упасть и сломать себе шею.
Галли вздрогнул. Мне не следовало говорить этого.
— Паоло, ты был здесь прошлым вечером. Расскажи, кто здесь был еще.
— Ну, только папа и вся его охрана. Может, десяток кардиналов, множество епископов, репортеры, личные секретари, семинаристы, официанты, фокусники, шуты, воры-карманники, сутенеры, да кто угодно. Колдунов не видел, но не ручаюсь, что их не было… Такой бардак…
Галли шумно вздохнул. Я спросил его:
— Кто-нибудь видел что-нибудь, слышал что-нибудь, заподозрил что-нибудь, прежде чем появился этот Либерейс? [76]
Я жестом показал на Литтла. Он неподвижно сидел на стуле словно прикованный, метал в меня гневные молнии и выстукивал пальцами гневный концерт на своих пухлых бедрах.
76
Либерейс, Владзиу Валентина (1917—87), американский пианист и шоумен. Самый высокооплачиваемый пианист; получал более 52 млн. долларов за каждый 26-недельный сезон в «Мэдисон Сквер Гарден» в Нью-Йорке (США).
Галли бессильно пожал плечами.
— Ничего. Совсем ничего.
Снова пожал плечами.
— Свидетелей нет. А что нам известно? Убийца — мужчина или женщина? Был ли это тот же человек, что и на куполе собора? Поговори со мной, Паоло, прошу тебя.
Бедняга. Он был в таком же отчаянии, как и я.
— Видаля могла убить женщина, но я так не думаю. Прошлым вечером их здесь было не так много, а Видаль, как и его друг Карузо, был убит кем-то, кого он знал; кем-то сильным и расчетливым. Убийца выждал удобный момент, сломал Видалю шею, а затем хладнокровно спрятал тело. Очень сильная и спортивная женщина? Сомневаюсь. Уверен, это был мужчина, и очень может быть — священник. Прошлым вечером здесь были почти одни священники.
— А мотив?
— Твои предположения не хуже моих, amico mio. [77]
На самом деле у меня имелось предположение, но сначала мне нужно было поговорить с папой.
Для меня никогда не составляло труда найти возможность пообщаться с папой, а в тот день это оказалось легче, чем обычно, ибо почти в ту же секунду в комнату отдыха стремительно вбежал Диего Альтамирано в сопровождении гвардейца-швейцарца, который, очевидно, бежал за ним следом от папских апартаментов.
77
Друг
— Брат Пол.
Он влетел в комнату.
— Что случилось… Его святейшество…
Диего заметил пианино и его содержимое, и на мгновение мне показалось, что еще немного, и Альтамирано прямо здесь продемонстрирует нам, чем позавтракал в Апостольском дворце.
— Отец Видаль… Боже мой! Что? Как?
Он перекрестился.
Есть ситуации, когда надо опекать и поддерживать, но это был не тот случай. Я взял молодого священника под руку и, не обращая внимания на запах, подвел его прямо к телу.
— Смотри, Диего. Смотри внимательно. Видалю сломали шею, словно цыплячью косточку. Ты у нас — ватиканское дарование, специалист по бою без оружия. Это трудно сделать?
Его лицо побледнело. Он уставился на меня безумным взглядом.
Галли сомневался, нервничал, беспокоился. Боялся ли он, что я побью закадычного дружка папы? Да черт с ним. Он должен был защитить Видаля. Черт с ними обоими. Я сильнее стиснул руку молодого священника.
— Диего, отвечай на вопрос, чтоб тебя!
Думаю, он понял, что я не шучу, ибо посмотрел на тело и наклонился, разглядывая покрасневший, с неровными краями, кровоподтек на шее. Затем он, закусив губу, поднял на меня взгляд.
— Это сделал правша. Дерзкий, но технически несложный удар. Отец Видаль… был невысоким человеком. Такой удар требует больше точности, чем силы.
По крайней мере, это было уже кое-что. Я хотел поблагодарить его, когда Диего окатил меня ледяным презрением.
— Это все, что вам нужно, брат Пол? Полагаю, мне следует вернуться в Ватикан и проинформировать Его святейшество, что убит еще один из его друзей. Я могу сообщить о том, что у вас есть подозреваемый?
— Я сам ему сообщу, если тебе без разницы.
Несколько минут спустя я и тень Его святейшества ехали обратно в Ватикан. Диего дулся. Я не возражал.
Папа заставил меня ждать. Такое случается, когда вы заглядываете без доклада к одному из самых влиятельных людей в мире в разгар его рабочего дня. Меня запихнули в одну из приемных для посетителей среднего ранга со множеством барочных жестких мраморных стульев и неизменным распятием. Могло быть и хуже. По истечении примерно часа в приемную заглянула одна из прислуживавших папе монахинь, высокая и степенная женщина из Перу по имени Hermana [78] Люсия, и жестом позвала меня следовать за ней. Мы поднялись в маленькую, чистую и суперсовременную кухню, в которой она управлялась гораздо искуснее, чем Треди когда-либо будет управлять церковью.
78
Сестра ( исп.).
— Его святейшество сказали, что вы любите рыбу, — сообщила она.
HermanaЛюсия накормила меня восхитительным ceviche, [79] за которым последовал бифштекс из черного тунца. К моменту, когда в кухне раздался звук нежного колокольчика и Люсия повела меня в покои Треди, я успел выпить две кружки холодного пива, чтобы успокоить расстроенные нервы.
Одним махом Треди отравил мне все удовольствие.
— Карузо, а теперь и Видаль. Это надо остановить, cono.
79
Блюдо из сырой рыбы, маринованной в лимонном соке.