Бедная богатая девочка
Шрифт:
Светланы. А достать фотографии забавляющегося Хлопина проще простого.
И самое главное - двое свидетелей видели ее в ночь убийства
Артемова в доме. И она последняя видела Гольдина живым. Похоже
на то...
– задумчиво протянула Сима, - что у нее должен
быть сообщник.
– Думаю, для нас он второстепенная фигура.
– Меня только смущает, что, как она утверждает, Артемов собирался
развестись и изменить завещание: у них был скандал со Светланой.
– Возможно, как раз из-за снимков. Но ведь его адвокат
не
– Нет.
– У меня есть копия завещания, составленная после
свадьбы. Согласно этому документу часть акций и пятьдесят тысяч
долларов достанутся сестре Артемова, остальное имущество делится поровну
между женой и дочерью. В этом случае Вике было бы выгодно обвинить
в убийстве Светлану, так как тогда та лишается своей доли наследства.
– И наоборот, - не удержалась Сима, нажимая
кнопку ответа трезвонящего мобильника.
– Привет, - поздоровался Снегирев.
– Ты где?
– По делам, - неопределенно ответила Сима.
А что, срочно нужна?
– Нет, на твой адрес письмо пришло, но оно не открывается,
что-то случилось, может, вирус прицепился. А завтра суббота,
никого не найдешь. Может, в воскресенье Мишку с компьютерной
фирмы вытащу в гости, он и посмотрит. А иначе раньше понедельника
никак. Как ты думаешь, там что-то срочное?
– А от кого оно?
Не знаю. Адрес Верарт, собака, хотмейл, точка, ком.
Кто бы это мог быть?
Сима схватила со стола ручку и записала адрес.
– Верарт, верарт, В.Ерарт. Нет. В.Е.Рарт. Еще
хуже. Вер Арт. Что-то об искусстве. Arte Vera - настоящее
искусство. Вера Арт - Вера Артемова, конечно! Я ведь давала
ей свое мыло! Все в порядке, я ей сама позвоню, пока!
– Сима
отключила телефон.
– Какое еще мыло и кому ты дала?
– поморщился
Костров, не выносивший сленга.
– Адрес электронной почты, - пояснила Сима,
набирая номер из потрепанной записной книжки.
– Никого нет.
Наверное, на работе. Ну, ничего, вечером перезвоню. Сестра Артемова что-то прислала мне. Наверное, не все сказала.
– Вряд ли что-то ценное, - заметил Костров.
А какая она?
– Змееподобная сушеная училка, из тех, которые при виде голого мужчины падают в обморок.
– Ну ты настоящий психолог, - рассмеялся Сергей.
– Какие планы, госпожа детектив?
– В записях фигурирует подруга Вики Аня, которая якобы
все или почти все о ней знает. Съезжу к ней, может, застану между лекциями. Хотя не думаю, что она скажет что-то новое. Вроде все более или менее ясно.
* * *
В университете Сима наткнулась на Олега Попова. Парень сразу узнал ее и заулыбался.
– По чью душу? К Вике? Я не видел ее сегодня.
– Я к Ане, ее подруге.
– А, к Кисловой? Так ее уже давно нет. Болеет.
– Дома? А адрес ее кто-нибудь знает?
– спросила Сима.
Парень наклонился над ее ухом и зашептал:
– В больнице она, говорят, в психушке. Кащенко, не знаю, как
теперь называется. Говорят, у
Олег выразительно повертел пальцем у виска.
– О господи, - сокрушенно произнесла Сима, думая о том,
что от сумасшедших ей никуда не деться. Дочь психиатра.
* * *
Сима легко нашла старую, наверное, самую известную психиатрическую больницу на Загородном шоссе. В справочной ей сообщили, что Кислова
А.Н. находится в остром женском отделении. Сима много раз бывала в психиатрической больнице, где заведовала отделением ее мать, Марина Алексеевна. С детства привычная к тому, что там происходит, она не удивлялась запертым дверям, которые открывались ключами, похожими на ключи поездных проводников, не боялась больных, помогала медсестрам раздавать лекарства и даже ходила порисовать вместе с пациентами на психотерапевтических сеансах. Поэтому она легко сориентировалась, позвонила у запертой двери. Ей открыла пожилая санитарка.
– Мне хотелось бы увидеть лечащего врача больной Кисловой, - сказала Сима.
– Приемные часы...
– начала было бдительная санитарка.
– Я следователь, расследую уголовное дело,
строго сказала Сима.
– Проходите, - санитарка распахнула дверь,
я вас отведу в ординаторскую. А лечащий врач Владимир Эмильевич. Эх,
одно слово, что доктор!
– сокрушенно сказала пожилая женщина.
– А что, плохой?
– насторожилась подозрительная Сима.
– Почему плохой? Хороший! Только... Молоко на губах не обсохло,
куда ж в людскую душу лезть, рази поймет там чего? Только и знают,
что мудреные слова говорить.
– Санитарка критически окинула
взглядом Симу.
– Вот и ты туда же, уголовное дело расследовать.
Сима хотела обидеться, но передумала.
– Ну надо же с чего-то начинать, - заметила она.
– И то правда, - вздохнула санитарка, открывая
дверь ординаторской.
Наверное, все ординаторские старых больниц похожи друг на друга, как две капли воды. Высокие облупленные потолки, старые столы, заваленные анализами и историями болезней, кружки остывающего чая, свистящий чайник в углу. Там же, в углу, на низком столике чей-то несъеденный бутерброд, нож с деревянной ручкой. Сима знала, что перед тем, как привести сюда больного, нож обязательно уберут. Психиатры делают это автоматически. За компьютером сидел молодой черноволосый парень, который повернулся, когда она вошла.
– Вы к кому?
– с интересом спросил он, рассматривая впечатляюще длинные Симины ноги, затянутые в джинсы, между прочим, новые и довольно дорогие. Он встал и непроизвольно выпрямился, чтобы не казаться ниже Симы. Ну еще бы, кавказец, а это, несомненно, был кавказец, и ниже девушки! Симе показалось, что он даже привстал на цыпочки. Она поняла, почему санитарка так критично о нем отзывалась: он был очень, очень молод, от силы года 23, меньше никак быть не могло, потому что он все-таки закончил институт. У него были быстрые черные глаза, мягкая улыбка и порывистые движения.