Бедные, бедные взрослые дети
Шрифт:
– Если Криштиану Роналду сломает ногу об жопу Дженнифер Лопез, то совокупные страховые выплаты превысят государственный бюджет Туркменистана.
Понятно. Читаем интернет, найденные остроты запоминаем для таких вот случаев. Наташу слегка замутило, девушки же отозвались на шутку веселым хохотом, количество влюбленных ватт в их взглядах увеличилось примерно вдвое.
Ее-то, Наташу, Делакруа поддерживать не будет, они друг друга лишь терпят. Думается, уходя, француз замолвит словечко именно за киевлянина. Но тут, слава богу, не таким образом выбор идет, оно и с самим Делакруа контракт прерывается не от хорошей жизни: динамика прироста по продажам последнее время совет директоров не радует. И все попытки француза повлиять на ситуацию, подхлестнуть маркетологов
Так что обломится Михайлову. За Наташу – австрийский офис, с сильными позициями, где она стажировалась. А у герра Шлегеля давнее влияние на совет директоров. И нынешний глава совета, румын Штефанеску, – тоже ее, Наташи, бывший наставник и относится к ней с особой теплотой, как к почти землячке и не чужому человеку.
Надо же. Сказал бы ей кто-то в те далекие девяностые, когда Наташе и ее семье, в особенно лютые месяцы, и поесть то удавалось не каждый день, и вещи она донашивала за соседской дочкой, что она добьется таких высот. Если таки выгорит с бренд-директорством – 5-значная, в долларах, зарплата, служебный автомобиль, соцпакет, который позволяет вообще ни о чем не думать, регулярные поездки по всему миру. Оно, конечно, и на текущее положение дел грех жаловаться: она давно прилично зарабатывает, ипотеку она выплатит куда раньше намеченного срока, мягко говоря, не стеснена в средствах. Мир посмотрела – дай бог каждому, живет-не тужит. Ее друзьям и подружкам по дубоссарским дворам такое и не снилось. Но всё-таки, всё-таки… Хочется же роста и движения вверх, пока ветер дует в её паруса! Хотя бы просто из спортивной злости!
В кого она, интересно, такая? В отца? Вряд ли. Хотя Наташа не слишком его помнит, какой именно он был. Сначала, в ее раннем детстве, он пропадал на работе. Потом – стал пить и пропадал из дома уже по другой причине. А потом совсем пропал. В мать? Да ну. Аурика – тихая, покорная женщина, с сильным инстинктом выживания. Пороха, конечно, не выдумает, но будет за жизнь цепляться не только руками и ногами, но также зубами и когтями. Вон, полгода в Москве, а уже вполне себе приспособилась: и работу нашла себе, и комнату сняла, и с документами скоро порядок будет полный. Тут, конечно, ей ее хозяева помогли, к которым она няней устроилась, этого не отнять. Но все-таки трудов ею на интеграцию в новую жизнь потрачено много. И, как Руслан это называет, «волшебный пендель» от Наташи тоже кстати пришелся в этом деле.
Сначала то, конечно, Аурика расслабиться пыталась. Как привезла ее Наташа в Москву – она на попу ровно села и давай дочь заботой окружать: убирать, готовить, стирать. Но на двух баб, одна из которых домой только ночевать приходит, сколько там той готовки и уборки? А все оставшееся время у телевизора сидела. Наташа пару недель за этим понаблюдала, поняла, что «не толкнешь – не поедет» и приступила к воспитательной экзекуции в субботу вечером, после фитнесса своего, плотно и всерьез.
– Мам, давай поговорим. Какие у тебя планы? На ближайшее время?
Аурика с готовностью села в кресло напротив Наташи. Дочь выросла такая деловая и серьезная, такая занятая, что Аурика ее немного побаивалась. Да и отвыкла она от нее: как уехала Наташа из дому почти 20 лет назад, так и не виделись толком. Денег на поездки в Москву у Аурики не было, сама Наташа в Молдову приезжала редко – не слишком она любила свою малую Родину. Нет, ну, виделись, конечно, в Москве, правда, все в спешке да на бегу: например, Наташа покупала матери путевку в Турцию, и улетать надо было из Москвы. Вот, в одном аэропорту встретятся, пока до другого едут да рейса подождут – поговорят, да и опять расстались. Потом такое же суетное свидание на обратном пути. Или вот лечиться, вены свои злосчастные удалять, наследие долгих лет стоячей работы, то на табачной фабрике, то в ларьке, она в Москву приезжала – Наташа
Аурика дочь не осуждала, за суховатость её, жестковатость не дочернюю. Не понимала, нет, что есть, то есть. Как так-то: у дочери давно уже квартира в Москве, а Аурика там не была ни разу, пока жить в Москву не переехала. Дочь не звала, самой напрашиваться было неудобно, и воспитана Аурика была хорошо, и вообще – робела перед дочерью. Или вот с детьми, замужеством: девке давно за тридцатник перевалило, а про свадьбу с ней заговорить или внуков прямо и не моги, такой шум возмущенный поднимет. Много странностей, много. Даже вот просто поговорить с ней, и то проблема – о чем говорить-то? О чем Аурика не спросит – та раздражается: тв-сериалы, заготовки на зиму или там рецепты всяких блюд интересных, всякое оздоравливание организма с помощью необычных способов, типа настойки куриного помета на почках ягеля, столько тем вокруг интересных – ни о чем не поговоришь с ней, ото всего орать и яриться начинает.
Но все равно, она дочерью гордилась, благодарна была, что та мать не забывает. Просто особой теплоты в отношениях у них не было, что есть, то есть. Так что, когда дочь сама предложила разговор, Аурика очень обрадовалась: знать, привыкла дочь к ней уже, стала понимать, что нельзя матери с дочерью жить как соседям, надо и поговорить иногда.
– Да какие у меня теперь планы, доченька! Стара я уже планы то строить. Вот, дождусь пока ту мне внучков или внучек подаришь, да и буду их нянчить. А пока тебя понянчу. Ты рано из гнезда вылетела, взрослела в одиночестве, так что вот теперь я наверстывать буду.
Наташа заметно поморщилась.
– Мам, не надо меня нянчить. И детей у меня пока в планах нет. Ты что разговаривать то взялась как бабка старая? Ты – еще совсем молодая женщина, едва за пятьдесят перевалило. Откуда этот тон и складывание рук?
Аурика опешила.
– А что ж мне делать то, дочь?
Наташа явно злилась. Лицо нахмурено, сидит, в столешницу глазом уперлась, ложки аккуратно одна к одной складывает. Сжимает их за ручки так, что костяшки белеют, и кладет их одна к другой – не кидает, а тихонечко так, с усилием ррраз – и одна к одной. Выглядит это ужасть как страшно. Но не орет, чего нет, того нет. Не то что отец и брат ее, чуть что – сразу в кошки на дыбошки, в бутылку лезли. Слава богу, не в них она. Но глаз прям черный на мать зыркает. Святые угодники, послал же бог страсти такие на склоне лет.
– Да как все, мам. Посмотри вокруг, как люди живут. Работают, зарабатывают. И тебе бы надо – работать, зарабатывать. Жизнь, в конце концов, новую строить.
Глубина изумления Аурики все росла.
– Да какую ж новую жизнь то?! Мне уж на пенсию скоро. Да и документов у меня нормальных нету. Вон, по телевизору говорят, в таком возрасте как у меня, уже на работу не устроишься.
Помялась немного, но потом все же решила спросить. Господи, родная вроде кровинка, а аж руки от нее леденеют, от страха.
– Дочь, а дочь? У тебя с деньгами худо? Ты скажи, не стесняйся. Я скопила, целых 500 долларов у меня. Ты ж меня тут на все готовое встретила, я и не трачу. Твои ж деньги то, ты мне их в поддержку слала, а я не откладывала, копила. Как знала, что пригодятся. Так я их тебе отдам, давай, а?
Судя по кривой ухмылке Наташи, не угадала мать с версией.
– Мам, да не нужны мне твои 500 долларов. Я о другом. Ты нормальный человек и в няньку при мне я тебе не позволю превратиться. Как и в бабку старую раньше времени. Короче, давай так. Я тебе дам телефон своей знакомой, у нее агентство по найму персонала в богатые семьи. Ты у нас чистюля, готовишь отлично. Так что пригодишься наверняка на рынке труда с такими навыками. Профессионального образования в этой сфере у тебя, конечно, нет, но ты на что-то особое и не претендуешь. Так что, думаю, работу ты себе найдешь. Я тебя содержу еще полгода, это тебе фора на разгон. Потом – сама. Деньги зарабатываем, себя обеспечиваем, квартиру или комнату снимаем.