Бег по взлетной полосе
Шрифт:
– Я рос правильным, тихим, хорошо воспитанным… – Он зубами вытягивает сигарету и щелкает зажигалкой. – «Пожалуйста», «спасибо», все дела… Но я не мог заступиться за маму, когда папаша пускал в ход кулаки. Не мог постоять за себя, когда старший брат-дебил пинал и бил по роже. В ноябре того года, когда я пошел в школу, мама подхватила грипп и за неделю сгорела от пневмонии. А вот дальше… – Кит прочищает горло и продолжает севшим голосом: – Дальше началась веселуха.
Он выдыхает во мрак ядовитый дым, стряхивает пепел на прозрачное стеклянное дно, расплющивает окурок и безмятежно улыбается.
По коже пробегает озноб.
–
– Да брось, все отлично! – заверяет Кит, допивает чай, собирает опустевшие чашки, встает и споласкивает их под шумящей струей воды.
Я молча слежу за его спокойными плавными движениями.
Мы гораздо ближе друг к другу, чем я думала, – Кит тоже знает, что такое потеря.
– Так вот, о телефоне… – Он прислоняется к кафелю и скрещивает на груди руки. – В позапрошлом году мой братан поколотил кого-то и снова надолго сел. Папаша вдруг решил, что это было педагогическим упущением с его стороны и закодировался – целых шесть гребаных месяцев не брал в рот ни капли спиртного. Стоял над душой, пытался учить меня жизни – нудным бредом и подзатыльниками, а еще – купил этот телефон. Взял кредит, влез в долги. Очень хотел доказать мне и себе, что мы – семья, что его сын не хуже других. Да вот только… Поздно. Все на хрен поздно.
С ужасом замечаю, что в глазах Кита блестят слезы. Он опускает голову, резко проводит тыльной стороной ладони по щеке и тут же включает режим веселого пофигиста.
Боль – чужая, но такая знакомая, пронзает сердце ржавой иголкой. Я не ведаю, что творю: вскакиваю, подбегают к Киту и обнимаю, изо всех сил прижимаясь к его теплу.
Слышу, как стучит его сердце, чувствую, как расслабляются плечи. Он обнимает меня в ответ, и мир взрывается, рушится и летит в пропасть.
Когда-то я тоже мечтала о многом, но не сложилось… Теперь я – никому не нужная беспомощная серость, иногда неспособная извлечь из себя ни звука. Без будущего. Без перспектив. И лишь один человек на всей земле может меня понять.
– Скажи, неужели из этого нельзя выбраться? – Я плачу, уткнувшись в футболку Кита, и он гладит мои волосы:
– Можно! Нужен вдохновляющий пример? Я никогда не узнаю, что такое счастливая семья и нормальное детство, зато научился выживать в условиях, которые твоим разряженным идиотам и не снились. Когда достаточно вырос, отметелил за все хорошее брата, и тот резко меня зауважал. А у отца я стырил банковскую карточку и два года жил безбедно – подписчики переводили на нее деньги. Это был эквивалент их любви и обожания, и я понял, что могу преодолеть фобии, победить себя и стать интересным людям. И даже съесть собачий корм мне было бы не в падлу, потому что это всего лишь новый опыт. Так что… Я давно уже другой человек. Я выбрался. – Кит вздыхает и опускает подбородок на мою макушку. – Все дороги, кроме дороги в прошлое, для нас пока открыты, Ян. Жаль, что лафа с финансами закончилась: отец обнаружил пропажу и реквизировал, а деньги от донатов обналичил и пропил.
Он крепко обнимает меня и хохочет, я тоже смеюсь сквозь слезы. С Китом здорово. У Кита никогда не бывает проблем и есть ответы на все вопросы…
Идиллию прерывает настойчивое жужжание в кармане.
Кит отпускает меня, отходит к окну и застывает, обозревая унылый двор, яркие огни фонарей и полосы розовых облаков в темном небе над домами. Его черный силуэт на фоне укутавшей город летней ночи завораживает… А я дрожу от внезапного холода.
Если
Потому что Кит умеет летать. Потому что я ему верю.
Но проклятый телефон продолжает надрываться как сумасшедший.
Достаю его, с досадой пялюсь на экран, подношу к уху.
– Яна, ты же не останешься в той квартире до утра? Ты наверняка голодная, и… Там даже нет пледа и подушки. Пожалуйста, вернись домой! – умоляет мама, и я на миг забываю, что Игорь, скорее всего, стоит где-то рядом и гадко ухмыляется.
Маму легко обвести вокруг пальца – много раз она отдавала украшения уличным гадалкам за предсказание личного счастья, заказывала дорогие амулеты на сомнительных сайтах, обращалась к «ясновидящим» шарлатанам. Игорь стал ее большой удачей, она ослеплена любовью, гонится за ускользающей мечтой и не ведает, что творит, но от этого не перестает быть моей мамой… Мне повезло, что она у меня есть.
А я обязательно справлюсь – живой пример стоит перед глазами.
– Хорошо, мам. Скоро буду.
– Мы заберем тебя, ради бога, дождись, не броди одна по улицам… Сейчас опасно, тем более в Индустриальном…
– Скажи, что тебя твой парень проводит. – Кит с грохотом закрывает раму и проходит мимо меня в прихожую.
Секунду спустя там загорается желтый свет.
– Меня проводят… – послушно повторяю, задохнувшись от осознания.
– Кто? Кто тебя проводит, Яна? – кричит мама, заглушая недовольное бормотание Игоря.
– Парень. Только не говори Игорю, ладно?.. Мой парень, – шепчу и в сильнейшем шоке опускаюсь на стул.
Глава 15
А я и не знал, что ты переехала. Понял это только по отсутствию в комнате нужных для жизни вещей, – сообщает Кит, глядя вперед. Мы вразвалочку плетемся по темной улице, и моей руке спокойно и тепло в его руке. – Может, все же на такси? Уже поздно. Предки точно оставят тебя в живых?
– У меня только мама. Она против не будет! – заверяю с жаром и намеренно замедляю шаг.
Естественно, меня ожидает скандал, но пожертвовать из-за такой малости прогулкой с Китом я не могу. И не хочу.
Затуманенный разум пытается разобраться в одном очень важном вопросе. Что Кит имел в виду, когда назвал себя моим парнем?
Неужели именно то, что под этим словом подразумевают все остальные люди?
Но это же просто немыслимо! Это смешно.
Это… Офигенно!..
Ноги без устали отматывают километры городских тротуаров, почти не касаясь их, пружиня по воздуху, поднимаясь над крышами, проводами, густыми кронами кленов и тополей. А две длинные черные тени далеко впереди, кажется, уже сплелись в объятиях.
В отяжелевшей голове лишь сквозняк и пустота, поверхностное дыхание не может насытить легкие кислородом, сердце сладко сжимается, а с небес на меня с осуждением глядят вечные холодные звезды.
Вереницы фонарей элитного жилого комплекса «Победа» показываются в поле зрения чересчур быстро, и горькое разочарование заставляет прийти в себя.
– Ну вот. Как говорится, в целости и сохранности! – Кит отпускает мою руку, мнется напротив, но не уходит, несмотря на неблизкий путь обратно.