Бег по взлетной полосе
Шрифт:
Глава 17
Покорно выбираюсь из своего укрытия и плетусь за огромным детиной к адскому пламени и моргающим точкам сигарет.
Самое время замешкаться, отстать на пару метров и дать деру. Если повезет, я без переломов и ушибов миную ручей, нырну под трубы, а дальше
Но от ужаса тело окостенело – далеко убежать не удастся. Да и куда бежать?
– Колян! – Детина сует мне под нос огромную пятерню, похожую на лапу монстра.
Пялюсь на кривые растопыренные пальцы, но не решаюсь их пожать.
– А че такая невежливая? – сокрушается он густым басом.
Сухие кусты с треском ломаются, вслед за Коляном я оказываюсь в круге света и замираю: незнакомцы – мужики лет тридцати – ухмыляются, внимательно разглядывая меня.
Мороз ползет по коже.
Что происходит с моей жизнью? Неужели настали ее последние минуты?..
– Садись. – Колян занимает место на самодельной лавке, ждет, когда я устроюсь возле него, и вручает пиво. – На, выпей. Че тут делаешь, красавица, да еще в такой час?
Я пытаюсь совладать с дыханием и обрести контроль над собой, но лишь беззвучно шепчу:
– Я… Я от грозы пряталась.
Колян читает по губам и соглашается:
– Да, дождище был ох каким! На районе несколько деревьев повалило.
Его дружелюбный тон подкупает, позволяет расслабиться напряженным до судорог мышцам и вдохнуть.
Все нормально. Насиловать и убивать меня никто не собирается. По крайней мере сейчас.
– Я пойду? Мне домой нужно… – пищу чуть громче и до боли в суставах сжимаю бутылку.
– Оп, она не немая! – довольно скалится Колян и поднимает голову: – Ну что, мужики, пусть идет? Или задержим?
Прищурившись, озираюсь по сторонам, и до меня доходит – все это время его дружки наблюдали за забавной сценой. Сигареты истлели до половины, горлышки, обернутые фольгой, замерли у приоткрытых мокрых ртов.
В затуманенных взглядах застыл хищный интерес.
– Не спеши! – Парень справа хватает меня за рукав. – У нас же тут пикник. Даже мангал есть! И вот что. – Он демонстрирует мне нож с желобком для стока крови на лезвии. – Только мяса свежего недоставало…
На пустом лице нет и намека на шутку. Разит спиртным.
Меня мутит.
Рефлекторно вырываюсь, в закоротивших мозгах разом выключаются все мысли, животный страх заполняет каждую клеточку тела.
Это конец. Закономерный конец моих никчемных дней.
– Здорoво, мужики! – За спиной раздается знакомый голос, и от облегчения из-под подошв уезжает грязная земля.
– Опа, Никита! Здорово! – оживляются зомби. – Ты чего не спишь, деткам в это время «Спокойной ночи» смотреть положено!
– Да батя опять чертей гоняет… – отшучивается
Кит благодарит благодетелей, отодвигает неадеквата с ножом, перешагивает трухлявую доску лавочки и садится рядом со мной.
Теплая рука обвивает талию, и все остальное мгновенно уходит на второй план.
Хочется плакать. Хочется спать. Но офигевшие огромные глаза быстро возвращают меня в сознание.
– Ты что тут делаешь? – шипит Кит. Его знакомые пускаются в обсуждения какого-то футбольного матча. – Как, блин, тебя сюда занесло?! У тебя все нормально… Дома?
Он сверлит меня взглядом – в нем подозрение, перерастающее в уверенность. Он все понимает, мой единственный на этом свете друг…
Но я не собираюсь грузить его своими проблемами и мгновенно нахожу отмазку:
– Ты же сам пригласил. Забыл?!
– Помню, но… – Он озадаченно трет висок. – Ты вообще шуток не выкупаешь? Почему не предупредила? Почему не отвечала на звонки?
– Хотела сделать сюрприз… – Игриво хлопаю ресницами, хотя готова разреветься.
– Сделала! Тем, что жива осталась… – Кит вздыхает и еще крепче прижимает меня к себе.
Трещит пожираемое пламенем бревно, искры взвиваются к небесам, ночь окончательно поглотила мир за пределами давно забытого хозяевами участка.
Пригревшись на плече Кита, я рассматриваю его поджившие порезы и еле заметные белые шрамы, напоминающие о разбитых в кровь костяшках. И никак не могу нашарить в глубине памяти время, когда из слабого забитого мальчишки он превратился в того, кем является сейчас.
– Это друзья брата, – шепчет Кит. – Они до фига гостеприимные. И душные. Надо придумать, как вывести тебя отсюда.
Спор о футболе набирает обороты, перерастает в потасовку и бурное примирение, мужики стремительно пьянеют, бросают в кусты пустые бутылки и принимаются за новые. Колян оборачивается и пристально смотрит на нас.
– Ниче се ты проворный, уже и девочку лапаешь! – осклабившись, басит он, привлекая внимание остальных товарищей. – Да, вы сейчас ранние. Ты нам лучше расскажи: за что своего братана тогда ушатал? Хоть он не признавался, но это ведь ты, малой, ему фонарь поставил…
Кит блаженно улыбается, но я чувствую, как напрягается его спина.
– Да не вопрос! – радостно соглашается он. – Только пусть девчонка пока прогуляется. Это не для нежных дамских ушей.
Пьяные одобрительно улюлюкают. Обхватив мое запястье, Кит помогает мне подняться и провожает за забор. В его глазах отблесками костра сияют решимость и холодная ярость, и я вдруг осознаю, что этот вечер ни минуты не был для него томным. Ему здесь не лучше, чем мне в компании Зои и Марка.
От внезапного прозрения двоится картинка.
Кит подводит меня к сломанной калитке, притаившейся в зарослях малины, и быстро шепчет: