Бег времени. Тысяча семьсот
Шрифт:
И то, как он провожал взглядом полураздетую девушку.
Держи себя в руках, Гвендолин. Резко вдохнула, а спокойствие не пришло.
Чайник начал свистеть – пора прекращать страдать. Встала со стула и направилась к плите. Жасминовый чай – лучшее успокоительное, которое я нашла за всю свою жизнь. Налила в две чашки, просто так, на всякий случай, и вместе с ними поднялась наверх. Дверь была чуть приоткрыта, а, значит, я без шума пробралась в комнату, где на кровати, раскидав ноги, спал Гидеон. По его виду едва ли можно было сказать, что он являлся членом Тайной Ложи, если только, конечно, вы не
Прошел уже час, а может и два.
Время остановилось или просто для меня оно никогда и не было быстротечным? Когда-то я могла сосчитать секунды, теперь же не могла сосчитать даже года. Но вот он спал на моей кровати и, наверное, время попросту исчезло.
Я бы так хотела, чтобы оно исчезло, чтобы растворило все те годы, что я провела одна, и оставило только этот миг. Когда в моем сердце так же тихо, как и в этой квартире. Ни боли, ни сомнений, ни криков. Только ты и тишина.
Но в тоже время, я этого совершенно не хотела.
Перед глазами тут же вспыхнул образ Бенедикта. Ему было сорок, а глаза были все такими же задорными. Он смотрел на меня ранним утром, когда солнце едва задевало шторы и проникало в спальню, и было видно, как частицы пыли танцевали при слабом ветре. Легкий поцелуй в нос и в плечо. Безмятежность в движениях. Счастье во вздохах.
Время прошло, а рана так и не затянулась.
Да и никогда не затянется, потому что часы не лечат, а годы не зашивают открытые раны. Лишь безжалостно льет тебе на душу перекись, сжигающая заразу, наслаждаясь тем, как корчится под ней кожа. Глупо было верить в то, что со временем оно убьет во мне воспоминания о человеке, с которым я провела свою жизнь.
И вот солнце вновь играло с пылью, танцующей в воздухе, едва-едва задевая шторы.
Только ощущение незыблемости куда-то исчезло. Поэтому я просто села на край кровати и аккуратно провела кончиками пальцев по его лицу, стараясь не разбудить. Но он дернулся и резко открыл глаза, поймав мою руку как нечто чужеродное. Судя по взгляду, он совершенно не понимал, где находился.
– Как я здесь оказался? – спросил он, оглядывая комнату, но, так и не выпуская мою руку.
– Я забрала тебя с вечеринки, - ответила я, игнорируя пульсирующую боль в запястье от того, как сильно он его сжимал.
Гидеон нахмурился, будто старался вспомнить события минувшего вечера. И я прокручивала все в памяти вместе с ним. Звонок Лесли, с просьбой проследить за ним, чтобы тот не натворил никаких глупостей и ответный звонок, чтобы рассказать, что именно этим мой Ангел-Хранитель и занялся. Я не могла позволить ему рушить свою жизнь из-за меня. Не могла и не хотела. Даже если мне придется вымаливать у него прощение тысячу лет, я буду это делать не отвлекаясь.
– Господи, - он отпустил мою руку и вновь упал на кровать, закрывая лицо руками. Значит, память все-таки упала на него пятитонным грузом. Выпивка, драка и полуобнаженные тела. Только я не могла его осуждать, жизнь кидала и не в такие ямы.
– Как ты узнала, где я? – он вновь открыл глаза и попытался сесть, но тут же схватился за голову.
– Мне позвонила Лесли.
Как только ей позвонил Рафаэль и сообщил, что ты пропал, а потом и вовсе пустился во все тяжкие. Сложно представить, что именно Гидеон развлекался таким образом, но много ли я знала о нем?
– Ах да, даже Лесли удостоилась знать больше, чем я, - тут же накинулся на меня он, прожигая гневным взглядом. Что ж, и это я могла простить. Можно удивиться тому, как много ты можешь простить человеку, когда знаешь, что все его поступки стали последствием твоих.
– Не больше. Столько же, сколько и ты.
В конце концов, историю с Бенедиктом знал лишь Гидеон и никто больше. Моя лучшая подруга оставалась в неведении, потому что кто бы вообще мог ей обо всем сообщить? Мне приходилось начинать историю с самого начала. Гидеон уже был свидетелем всего того, что я рассказала Лесли.
– Зачем ты привезла меня сюда? – спросил он, продолжая смотреть на меня так, словно я самый его злейший враг. Я бы хотела, чтобы мне это лишь казалось, но не могла. И это взгляд выжигал во мне дыру, в которую падали все объяснения, приберёгшая на этот случай. А еще я бы хотела отшутиться. Типа «Конечно же, чтобы изнасиловать! На самом деле я не глава Флорентийского Альянса, а член тайного дьявольского культа, который любит зеленоглазых мальчиков». Господи, да что же творилось в твоей голове, Гвендолин? Ни ума, ни воображения.
– Чтобы ты не натворил новых глупостей, - ответила я совершенно серьезно. Или чтобы ты вновь не нарвался на очередную Нэнси, чтобы заглушить свою боль то ли пытаясь реабилитироваться, упав на дно и оттолкнувшись от него, то ли пытаясь поиграть на моей ревности.
– Я не просил тебя становиться моей сиделкой, - резко отрезал он, поднимаясь на ноги. От него все еще пахло сигаретным дымом и алкоголем и его шатало из стороны в сторону – последствия весьма бурной вечеринки. Хватит вспоминать о ней, Гвендолин! Не имеешь права.
– Знаешь, я начинаю думать, что тебя задевает не тот факт, что я столько лет жила за твоей спиной, а то, что я старше, чем бы тебе хотелось, - сквозь зубы проговорила я, кипя от злости. Я не поднялась за ним, а так и продолжала смотреть на смятые простыни, боясь, что и вправду могу сорваться на крик. Но совершенно неожиданно, он не ответил на мой гневный выпад, а лишь спросил, где находится ванна. Я повернулась к нему, не до конца понимая, шутка это или нет. Но он стоял и смотрел на меня без доли юмора, от того я лишь кивнула в сторону второй двери в спальне и он тут же скрылся там, оставляя меня лишь с повисшей в комнате злостью и шумом воды.
Может, дело было в том, что я настолько привыкла к отходчивому Бенедикту или может в том, что я столько лет провела одна, руководя компанией, разросшейся до мирового масштаба, но казалось, будто я потеряла какую-то часть себя, и уже никогда не смогу ее вернуть. И это позволяло мне сдаваться в том, что касалось Гидеона. Возможно, все были правы. Может мне просто стоило оставить его в покое?
От тяжести таких мыслей, я просто легла на подушку, которая пропиталась перегаром, и, не обращая на это внимания, заснула, чтобы хоть на секунду забыться.