Бег времени. Тысяча семьсот
Шрифт:
– Мама, ничего не случилось такого! – я закатила глаза от того, что придется разжевывать ей, как маленькой. – Мы просто ужинали. Он, я и Рафаэль, говорили о картинах (ну, ведь говорили же о той страшной картинке из книжки?), вспоминали смешные случаи из прошлого (О, да! Сегодня вечером я много узнала о детстве моего Гидеона, он еще ни разу не был столь откровенен), а затем слушали музыку в исполнении Гидеона на рояле (на самом деле он отказался, сославшись на плохое настроение, но факт, что де Виллер виртуозно играет на пианино и скрипке, повышало статус молодого человека в глазах Гленды). Все
Кажется, я ее все-таки убедила. Ей нравилось осознавать, что я не похожа на современных девушек – наглядный пример как раз живет у нас в доме: жрет поп-корн с подругой под очередную мыльную оперу, две ноги левые, тупа, как пробка, и даже не хочет стремиться к совершенству. А у нее просто невероятнейшая завистливость к нормальным девушкам, переданная генетически от ее мамаши.
Ах, да! Она уже неделю как не живет в этом доме. Может вообще уже не живет.
– Да, но ты могла бы позвонить! Зачем нужно было отключать телефон? – ее голос стал более мягок. Кажется, буря прошла мимо, миновав мой берег. Плюс еще одна победа на сегодня.
– Просто после того, как мы поговорили, я отключила телефон, чтобы не мешать игре Гидеона (да, чтобы ты мне не мешала). Ты же знаешь, он невероятно исполняет Чайковского. А потом просто забыли о времени. Я не хотела, мамуль, так получилось.
– Ну, хорошо, милая. Но в следующий раз обязательно позвони. Как у тебя, кстати, дела в школе?
– Все отлично! Я снова поразила мистера Уитмена своими познаниями в истории! – Не будем упоминать факт, что я прогуляла несколько уроков с утра, сбежав к Гидеону, а еще, что и самого мистера Уитмена сегодня не было в школе.
– Ну, конечно же, поразила! Ведь столько сил было вложено в твою подготовку, а ген достался этой, - она с омерзением кивнула в сторону лестницы, ведущей наверх, к комнате Гвендолин. Мать никак не могла смириться с тем фактом, что путешественником во времени оказалась не я. Словно это обстоятельство бросало тень на ее существование в целом, будто это доказывало какую-то неполноценность.
– Давай не будем об этом, - что-что, а обсуждать сейчас Гвендолин и ее тупость мне совершенно не хотелось.
– Да, ты права, моя куколка. Они заслужили то, что заслужили.
Она подошла ко мне и чмокнула в макушку. С пожеланием спокойной ночи, Гленда скрылась за дверью.
Слава Богу! Ушла. Я открыла правый ящик трюмо, вытащив на свет свой дневник.
На первой странице была прикреплена фотография, сделанная еще год назад на уроках фехтования. Это было мое самое счастливое время, потому что именно тогда этот Бог по имени Гидеон де Виллер впервые обратил на меня внимание.
Сразу водоворотом нахлынули воспоминания. Это было весной, в марте. Мы встречались в Темпле на фехтовании и тайноведении, Гидеон уже как полгода элапсировал во времени. Я с каждой минутой влюблялась в него все больше и больше, но старалась не показывать этого. Ведь мы были знакомы с детства, он считал меня другом и мне было страшно показывать свои чувства.
Обычно при встрече мы ограничивались простой беседой и обсуждением общих знакомых. Гидеон был всегда холоден, вежлив и отстранен, как требовали правила приличия. Но однажды он пришел после элапсации совершенно другой. Наш преподаватель
Гидеон всегда был сильнее меня, потому что это естественно, он мужчина, но никогда не применял силу во всю ко мне, а также был намного виртуознее меня по части фехтования.
После ухода месье Сореля, Гидеон внезапно начал намного сильнее делать выпады. Я была обескуражена, пока наши шпаги ни скрестились, и увидела его глаза: живые, лукавые, заглядывающие в меня, а на губах играла улыбка. Сначала я подумала, что он смеется надо мной. Приняв вызов, со всей силой сделала выпад, но он легко его парировал, и уже в следующую секунду я была прижата его телом к стене. Его лицо было в миллиметрах от меня. Я чувствовала его дыхание на своих губах, он все так же задорно смотрел мне в глаза, а затем поцеловал: быстро, требовательно, настойчиво.
Я даже не успела принять оскорбленный вид, как вошел Сорель, который даже не понял, почему у меня пылают щеки.
С того момента мое сердце принадлежало только Гидеону, мне нравилось ему подчиняться, чувствовать его заботу, получать от него внимание. Мы все больше стали проводить время, хотя он снова вернулся в отстранённое, холодное состояние Кая. Но я знала, что он выбрал меня своей Гердой. И пускай наши поцелуи не были столь пылкими, как в первый раз, я знала, что он мой и дарит поцелуи только мне.
Пока не появилась кузина: странное, несуразное существо, попытавшееся заменить меня. Если честно, первое время я ревновала, хотя сейчас понимаю - это было пустое. Как можно было думать, что у них что-то могло быть серьезное? Хотя сам Гидеон изменился с ней: со мной он не был столь спонтанным и эмоциональным… Но, может потому что кузина что-то новенькое в его жизни? Хотя на ее исчезновение он прореагировал остро - ходит сам в себе, депрессивные картинки из книг рвет…
На ум сразу пришло воспоминание, как Гидеон просил меня «остаться просто друзьями». Я согласилась, поклявшись про себя, что верну его. Что и случилось! Мы снова целовались, и вот Кай вновь вернулся к своей настоящей Герде, что ждала его так долго и упорно. А Снежная королева осталась ни с чем. Ее вообще уже даже нет в нашем королевстве.
А если бы мы были просто друзьями, если бы у него было что-то с Гвен, разве допустил бы сегодняшние поцелуи?
Нет, Шарлотта. Ты выиграла!
========== О, как эти женщины испытывают наше терпение! Гидеон ==========
О, как эти женщины испытывают наше терпение! (Пьер Бомарше. Женитьба Фигаро)
С утра первым делом я помчался в университет на лекцию к мисс Франсуазе Леру по патологической анатомии. Наверное, она чаще других преподавателей видела меня на своих парах, и это вовсе не потому что мисс Леру была сурова и требовала обязательного присутствия, а потому что она была первой женщиной, на которую я обратил внимание.