Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет
Шрифт:
Но ни разу я не была так близка к неминуемой гибели, как во время поездки с мисс Хэвишем. Мы, наверное, нарушили все правила дорожного движения, какие только есть на свете. Едва не сбили нескольких пешеходов, чудом обошли машины и дорожные столбы и проскочили на красный свет три перекрестка, пока мисс Хэвишем наконец не остановилась, чтобы пропустить тяжелый грузовик. Она мечтательно улыбалась, и, хотя неслась, не соблюдая никаких правил, точно решив покончить счеты с жизнью, в ее манере вести машину присутствовала некая непостижимая утонченность и изящество. Когда я уже решила, что нам не миновать почтового ящика, она нажала на тормоза, переключила передачу – и мы
– Карбюратор немного разбалансирован! – крикнула Хэвишем, перекрывая испуганные вопли пешеходов. – Давай посмотрим, ладно?
Она потянула ручной тормоз, и мы вильнули вбок, перевалив через бордюрный камень и едва не въехав в открытое кафе, так что сидевшая в нем стайка монахинь с визгом бросилась врассыпную. Хэвишем выбралась из машины и открыла капот.
– Ну-ка прибавь обороты, девочка! – крикнула она.
Я сделала, как мне велели, криво улыбнувшись одному из посетителей кафе, а тот в свою очередь злобно уставился на меня.
– Ей так редко выпадает случай поразвлечься, – развела руками я, а Хэвишем тем временем села обратно на водительское место и завела мотор, обдав посетителей кафе облаком вонючего выхлопа.
– Вот так-то лучше! – крикнула моя наставница. – Слышишь? Намного лучше!
Но у меня в ушах стоял только вой полицейской сирены.
– Господи! – прошептала я.
Мисс Хэвишем больно ущипнула меня за руку.
– За что?
– За богохульство, вот за что! Только одно я ненавижу больше мужчин – богохульство! А ну с дороги, безбожные язычники!
Несколько человек на пешеходном переходе в панике кинулись в разные стороны, возмущенно грозя нам кулаками, а Хэвишем как ни в чем не бывало пролетела мимо них. Я оглянулась и увидела голубой маячок полицейской машины, которая неслась за нами под вой сирены. Она, не сбавляя скорости, стала заворачивать за угол, а полицейские спешно начали пристегиваться. Мисс Хэвишем отпустила сцепление, мы сделали крутой левый разворот, пронеслись по тротуару, едва не сбив мамашу с коляской, и влетели на парковку. Промчались между рядами машин, но тут единственную дорогу нам перегородил фургончик. Мисс Хэвишем нажала на тормоза, дала задний ход и сумела развернуться на месте.
– Может быть, нам лучше остановиться? – спросила я.
– Чушь, девочка! – отрезала моя наставница, ища пути к отступлению. Полицейские в это время чуть ли не носом тыкались в наш задний бампер. – Только не сейчас, накануне распродажи! Вперед! Держись!
Удрать с парковки и не попасться мы могли, только протиснувшись между двумя цементными столбами, блокировавшими выезд, причем мне казалось, что моя машина там неминуемо застрянет. Но у мисс Хэвишем оказался более наметанный глаз, и мы проскочили между ними, вылетели на газон, впритирку обогнули статую Брунела [20] , проехали в обратном направлении по улице с односторонним движением, затем вильнули в переулок, пронеслись мимо стелы в память самоотверженных медсестер и сиделок, вторглись в пешеходную зону и наконец, заскрежетав тормозами, остановились у огромной очереди на Суиндонскую Книговсяческую распродажу. Городские часы только что пробили полдень.
20
Брунел, Исамбарт К. – известный механик и конструктор, в его честь назван Брунельский университет в Миддлсексе.
– Вы чуть не задавили восемь человек! – выдохнула я.
– По-моему,
За нами остановилась полицейская машина с вмятинами на боках – наверное, цементные столбы постарались.
– Я больше привыкла к своему «бугатти», – поделилась моя наставница, отдавая мне ключи и захлопывая дверь. – Но машинка неплохая, правда. Лучше всего коробка передач.
Я знала обоих полицейских, и преследование их явно не позабавило. Местная полиция не жалует ТИПА, и мы отвечаем им взаимностью. Они всегда рады подловить кого-нибудь из нас. Парни внимательно смотрели на мисс Хэвишем, соображая, как получше выразить словами свое возмущение ее наглостью: такого вопиющего пренебрежения правилами дорожного движения им давно видеть не приходилось.
– У вас, – выдавил один, еле сдерживаясь, – да-да, у вас, мадам, будут большие неприятности. Очень большие.
Она смерила молодого полицейского надменным взглядом.
– Выбирайте выражения, юноша!
– Послушайте, Роулингс, – вмешалась я, – может быть, мы…
– Мисс Нонетот, – твердо и решительно ответил полицейский, – до вас очередь еще дойдет.
Я выбралась из машины.
– Имя?
– Мисс Червонная Дама, – величественно соврала ему Хэвишем. – И не утруждайте себя расспросами о страховке или правах, поскольку у меня нет ни того ни другого!
Полицейский на мгновение задумался.
– Пожалуйста, сядьте ко мне в машину, мадам. Я должен отвезти вас на допрос в участок.
– Я арестована?
– Если откажетесь пойти со мной, то да.
Хэвишем посмотрела на меня и одними губами произнесла:
– На счет «три».
Она глубоко вздохнула и направилась к полицейской машине, притворно дрожа и всем своим видом изображая дряхлую старушку, хотя до дряхлой старушки ей явно было далеко. Я посмотрела на ее руку – она незаметно подала мне знак: сначала показала один палец, потом два и наконец, помедлив мгновение у переднего крыла их машины, три.
– Ой, что это? – заорала я, тыча пальцем в небо.
Офицеры, не забывшие о недавнем случае с «испано-суизой», послушно вскинули головы, а мы с Хэвишем дернули со всех ног в голову очереди, притворившись, будто там наши знакомые. Полицейские, не тратя времени, рванули за нами, но едва двери Суиндонской Книговсяческой распродажи распахнулись, как толпа поглотила их, а море нетерпеливых библиофилов всех возрастов и вкусов хлынуло в книжные закрома, увлекая за собой нас с мисс Хэвишем.
Внутри бушевала настоящая драка, и меня вскоре оттеснили от наставницы. Передо мной двое немолодых мужчин боролись за экземпляр «В дороге» Керуака с авторским автографом. Книжка разорвалась пополам. Пробиваясь по первому этажу сквозь отделы картографии, путеводителей и самоучителей, я совсем было утратила надежду снова увидеть мисс Хэвишем, как вдруг заметила впереди шлейф красного платья, выглядывающий из-под строгого бежевого плаща. Сообразив, что краешек пурпурной ткани вот-вот исчезнет в лифте, я бросилась за ним и успела просунуть ногу в щель прежде, чем створки закрылись. Лифтер-неандерталец с любопытством взглянул на меня, открыл мне дверь, а потом снова закрыл. Красная Королева надменно воззрилась на меня и чуть приосанилась, дабы казаться еще более царственной. Статная и величественная, с блестящими рыжевато-каштановыми волосами, стянутыми в аккуратный пучок под короной, наспех прикрытой капюшоном плаща, она была с ног до головы в красном, и у меня закралось подозрение, что кожа под слоем пудры у нее тоже красноватая.