Бегом на шпильках

Макстед Анна

Так что если я не занята (только Сол умеет так опустить человека до уровня кабинки в уборной, демонстрируя при этом предупредительность), то не соглашусь ли я как-нибудь на неделе где-нибудь перекусить в его компании? Я могла бы вернуть его имущество, а заодно и обменялись бы новостями, так сказать, убили бы сразу двух зайцев. Меня так и подмывало ответить: «А как насчет того, чтобы внести свой вклад в дело охраны природы, а имущество я могла бы выслать и по почте?»

Но тут же одернула себя: «Будь же справедливой. Он замечательный человек, а ты наставила

ему рога».

Если уж быть честной до конца, то раздражение у меня вызывал в основном его вес. У Сола настоящее пивное брюхо (не просто живот: именно брюхо, расползающееся по бокам), притом, что он вообще не пил пиво. В общем, я согласилась встретиться с Солом. В 18:40, у входа в студию.

Я лежу на спине, — на чем-то, очень похожем на тощий матрас на четырех столбиках, похищенный из какого-то монастыря, — и, вцепившись в столбики за головой, поднимаю ноги в позицию, которую Робин почему-то называет «столешницей».

— Напряги живот и опусти ноги в сторону, — приказывает Робин.

Мне слышится: «в стороны» — и в результате я оказываюсь лежащей с разбросанными ногами, словно спаниель, который хочет, чтобы ему почесали животик. Если не хуже.

— В одну сторону, — поправляет Робин, не обращая внимания на пикантность момента. — Вот так. Хорошо. А теперь попробуй поднять ноги, работая только мышцами живота. Медленно, не торопись, расслабь шею. Вот так. А теперь — в другую сторону. Хорошо. Спину не выгибай…

Робин очень терпелив, особенно когда у меня не получается упражнение на спину. Предполагается, что я должна лежать на животе, опираясь на локти, и, сокращая «поясничные мышцы», приподняться «лебедем». Но моя спина похожа на старую деревянную линейку, которую пытаются согнуть о край стола, и вместо лебедя выходит какой-то слизняк.

— У меня не получается! — пыхчу я из своей лишенной всяческого благородства позиции.

— Натали, — негромко отвечает Робин. — Ты когда-нибудь видела настоящих мастеров боевых искусств?

— Нет, — говорю я раздраженно.

— Так вот, им всем примерно под девяносто.

Когда же я начинаю извиняться за то, что не могу отделить позвонки один от другого, он задает вопрос:

— Скажи, Натали, а если бы я пришел к тебе на занятие по пиару, ты бы бесилась, что у меня ничего не получается с первого раза?

— Возможно.

Но что мне больше всего нравится в Робине, так это его умение отчитывать людей.

— Натали, — говорит он нежно, — если ты сейчас же не прекратишь поднимать грудную клетку, я тебя сфотографирую, а снимок помещу в свою книгу о том, как не следует заниматься пилатесом.

Вообще-то не в моих привычках молча сносить подобные издевательства, но Робин делает это так элегантно, что все его замечания словно отскакивают рикошетом. Переодеваясь, я не перестаю поражаться этому его умению. Но что это? Одежда действительно стала теснее или это плод моего воображения? Если бы мои мышцы не напоминали пену, я бы наверняка испугалась, но сейчас на эмоции у меня просто нет сил. Натягиваю джемпер и слегка подкрашиваю губы: пусть Сол видит, что я не махнула на себя рукой. Одному господу известно, как сейчас выглядит этот любитель пирожных. Ну, ладно. Несколько часов, вычеркнутых из жизни. Жаль, что Сол — не Энди.

А

эта скотина так и не позвонила: хотя бы поблагодарить за лазанью. Да пошел он! У меня все отлично. Посмотрите на меня: я плавно скольжу по студии, в то время как остальные торчат на работе. Да, я живу на острие ножа! Это — мое, я занимаюсь этим для себя, и мне плевать на то, что думают другие. Подпрыгивающей походкой я возвращаюсь в студию, чтобы выписать чек и договориться о следующем занятии. Это — момент моего триумфа, и я не позволю Энди испортить его. Ничто не сможет испортить его.

— С минуты на минуту подойдет Алекс, — сообщает Робин. — Она специально назначила это время.

Момент испорчен. Пять секунд спустя я несусь вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Если Сол опоздает, я его убью. «Я не хочу встречаться с Алекс, прошу тебя, Сол, не дай нам встретиться, пожалуйста, окажись на месте, я не хочу встречаться с ней». Последние ступеньки я преодолеваю на цыпочках и тихонько выглядываю из-за угла. Вестибюль пуст, за исключением какого-то стильно одетого молодого человека: костюм с иголочки, стрижка «ежик», элегантный нос уткнут в еженедельник «Экстремальные виды спорта». Ни Алекс, ни Сола. Сверяюсь с часами. 18:40. Как это непохоже на Сола: с его-то врожденной пунктуальностью! Вздыхаю. Молодой человек поднимает глаза от журнала. Судорожно вглядываюсь в него еще раз.

— Чтоб мне провалиться! — хриплю я. — А ты изменился!

— Ты думаешь? — говорит Сол. — Ну надо же!

Он самодовольно ухмыляется, демонстрируя невесть откуда взявшиеся рельефные скулы. Ничего себе!

Стараясь выглядеть беззаботной, отвечаю с улыбкой:

— Просто я никогда не видела тебя с короткой стрижкой. Не думала, что бухгалтерам разрешают стричься так коротко.

И как он похудел!

— Да уж, — фыркает Сол. — У нас в офисе у всех глаза повылазили.

Хотя внешне я и присоединяюсь к его фырканью, но внутренне киплю от ярости. Да как он смеет так со мной поступать? Я знаю, зачем он здесь. Самый ребяческий из всех фокусов, что только можно найти в учебнике любовных связей! Галстук ему понадобился! «Сталинград» ему понадобился! Ага, как же! А я-то… Попалась в ловушку, как последняя дура! Он здесь, чтобы пощеголять своими новыми мышцами. Подразнить меня своей обновленной индивидуальностью. Чтобы до меня дошло, как я пролетела, изменив ему. И должна сказать, его план наполовину сработал.

— Ну, и куда же мы пойдем? — спрашиваю я поспешно.

Сол проводит рукой по стриженой голове — и у меня приоткрывается рот. На большом (большом!) пальце — широкое серебряное кольцо, прямо как у заправского диджея! Где он этого нахватался? Он что, смотрит ночные каналы?!

Да, знаю, это нормально, когда желаешь отомстить своей неверной «экс». Представляешь себе, как одинокая и подавленная «экс», наблюдает, как ты заливаешься довольным смехом в объятьях сногсшибательной красотки. Знаю, это нормально — втыкать булавки в интимные места Барби или Кену. Проблема в том, что такие, как Сол, на этом не останавливаются: они не успокоятся, пока не доведут свой план до трагического финала.