Бегущая под дождем
Шрифт:
— А чего она… Тоже мне!
— Дура! Нам нужно налаживать контакты, знакомиться с влиятельными людьми. А ты на всех бросаешься, будто с цепи сорвалась. Лучше стой и молчи!
В гаражном городке Надя и Чуприн стояли напротив друг друга, молчали.
И оба улыбались. Наверняка в самом скором времени изобретут прибор, которым можно будет измерять взаимное притяжение. Если бы он был уже создан, измеряя взаимное притяжение этих двоих, все стрелки бы зашкалило.
Между электричками и товарными
— Так что, Янковский? — встряхнувшись, спросил Леонид Чуприн. — Он что, тоже был на выставке?
— Янковский совершенно ни при чем. Просто ты на него похож. Очень. Такой же… герой-любовник.
— Кем ты хочешь стать, ребенок?
— Звездой! — протяжным и слегка удивленным тоном заявила Надя. Как нечто само собой разумеющееся. О чем должны знать буквально все. Поголовно.
— Звездой!? — нахмурился Леонид. — В смысле…
— Эстрадной певицей. Супер-стар! — пояснила она.
— Даже так?
— Что тебя удивляет?
— Но ведь певицы они…
Леонид неопределенно повертел в воздухе пальцами.
— Чувствую в себе гигантские силы и возможности.
Надя так прямо и брякнула, «гигантские силы!». Как-то это не слишком вязалось с ее обликом. Но Чуприн не засмеялся. Вовремя сдержался. И сильно закашлялся. Чтоб замаскировать улыбку.
— Ты чего? — подозрительно спросила Надя.
— Сам… не знаю! — просипел Леонид. — Похлопай по спине!
Рыжая Надя пару раз сильно хлопнула его между лопатками. Леонид перевел дыхание. Вытаращил глаза и шумно выдохнул.
— А как у тебя… слух, голос, с этим в порядке?
— Можешь не волноваться.
— С какого возраста берут на эстраду? — строго спросил Леонид. — Там, наверняка, паспорт предъявлять надо. У тебя с этим тоже в порядке?
— Ты не понял! — снисходительно сказала она. — Я стану не просто какой-то там звездочкой, звездой. Я стану звездищей, понял?
Чуприн понял. Во всяком случае, уважительно слегка склонил голову.
— Пугачева за мной косметичку носить будет, понял?
— А Кобзон бегать за пивом, — кивнул Чуприн.
Некоторое время оба испытующе смотрели друг другу в глаза. Потом одновременно громко засмеялись. Всегда приятно если люди обладают схожим чувством юмора.
Чуприн смеялся весело и беззаботно. Впервые за долгое время. Откинув голову назад и громко вздыхая. Надя смеялась, схватившись за бока, при этом показывала пальцем на Чуприна. Как бы говоря: «Поверил? Поверил, да?»
— Между прочим, я давно взрослая самостоятельная женщина. — отсмеявшись сказала будущая звезда эстрады.
— Да ну!
— Мне девятнадцать лет! — не моргнув глазом, соврала Надя. И даже не смутилась.
«Дай
— Просто у меня такая конституция.
— Чего у тебя? — спросил Леонид.
— Конституция, — повторила Надя. — Женщины моего типа всегда выглядят гораздо моложе своего возраста. А я о тебе все разведала. У местных бабок. — мгновенно перевела она разговор на другие рельсы. — Ты, оказывается, писатель.
— Оказывается, — кивнул Леонид.
— И еще художник.
— Есть грех.
— Я одну твою книгу откопала в читальне.
— Лопатой?
— Между прочим, — обиженным тоном заявила Надя, — я ее прочла. От корки до корки. Хотя, не очень люблю современную литературу.
Она помолчала, ожидая реакции Леонида. Но никакой реакции не последовало. Леонид, молча, сверлил ее ироничным взглядом. Надя продолжила:
— «Солнечная сторона улицы» называется. Мне очень понравилось. И еще. У тебя была жена, но она тебя бросила.
— Все сказала?
— И еще у тебя есть дочь. Лет двенадцать.
— Зачем ты все это мне докладываешь?
— Я в тебя влюбилась. С первого взгляда.
Надя смотрела на него строго и требовательно. Даже нахмурившись, чтоб не подумал, что все это шуточки. Леонид и не подумал. Увидев прямо перед своим лицом строгие глаза Нади, он каким-то десятым чувством понял. Это серьезно. Это очень серьезно. Если чувства в этом возрасте вообще могут быть серьезными.
— О, Господи-и! — вырвалось у него. — Ты в своем уме, девочка?
— Ты — мужчина моей мечты! — не слыша его и нервно кусая губы, выпалила рыжая Надя. — Я сама не ожидала…
Вот так оно и бывает!
«Вот пуля пролетела и — ага! Ага!».
Только-только обретешь душевный покой и гармоничное отношение к миру, только с головой окунешься в работу, неожиданную, интересную, которой никогда ранее и не думал заниматься, как обязательно случится какая-нибудь сверхъестественная глупость, нелепость, которая разом поломает все твои тщательно продуманные планы и ты опять окажешься на развалинах дома, который только еще начал строить.
Жена, твоя половинка, твое ребро, твой тыл, твое «Все!», с которой ты надеялся пройти всю жизнь рука об руку и умереть в один день, вдруг объявит, что изменила тебе и не желает больше прозябать в нищете и унижении. И ты почувствуешь, что по тебе с грохотом и лязгом проехала электричка и умчалась, даже не остановившись, а ты остался лежать между еще теплыми рельсами с изуродованными руками и ногами, и никому и дела до тебя нет. Лежи между шпалами хоть до второго пришествия, никто и не почешется, не протянет руку, не спросит, что с тобой случилось? Как, почему, за что? Не нужна ли тебе помощь? И все такое.