Бегущая под дождем
Шрифт:
— Откроем ротик, красавица! — журчал над ней Жигора. Как сытый кот.
— Так, так, так… Все ясно. Что будем делать? — не оборачиваясь через плечо спросил он Наталью, сидевшую на стуле возле двери.
— Голливудскую улыбку! — ответила Наталья.
— Легко! — кивнул Жигора. И улыбнулся Наде.
Лучше бы он этого не делал. Не улыбался. У него самого зубы были сплошь кривыми и желтыми, как клыки у моржа. Лучшей антирекламы не придумаешь.
Надя набрала в легкие
— Поставим пару коронок, — журчал Жигора, — Сделаем три пломбы. Тут и вот тут. Может быть, придется месяц другой поносить пружину.
Надя молчала. Терпела и молчала. С открытым ртом не много возразишь.
— Ничего сверхсложного! — весело заключил Жигора. — Все в наших руках.
— Все? — враждебно спросила Надя.
И сплюнула в специальную плевательницу.
— Песенка такая есть, слышала? «Все в твоих руках! И даже я!». На сегодня все.
Надя моментально вскочила с кресла и отошла от него подальше. К окну.
— Надя! Выйди, подожди меня в коридоре, — строго сказала старшая.
Надя презрительно фыркнула, бросила яростный взгляд на подругу и медленно вышла из кабинета.
Она терпеть не могла когда ей указывают. Выйди, подожди, помолчи и все такое. Но приходилось терпеть.
— Погоди, Наташенька! — раздраженно шептала Надя, спускаясь по лестнице.
— Скоро все это кончится. Мне осталось потерпеть совсем немного. После первого же успеха на сцене у нас состоится серьезный разговор. Очень серьезный. Мы расставим все по своим местам. Раз и навсегда.
Надя спустилась по обшарпанной лестнице, толкнула скрипучую дверь и вышла во двор поликлиники. Здесь можно спокойно посидеть на скамеечке. В тени под деревьями. Вокруг ни души. Только озабоченные голуби с шумом и хлопаньем крыльев штурмовали мусорные баки в углу двора.
Вчера в ее жизни свершилось то, о чем каждая женщина помнит всю жизнь.
— Жигора! Миленький, помоги!
Наталья пересела на другой стул поближе к столу, закинула ногу на ногу так, чтоб он мог максимально лицезреть ее достоинства и начала откровенно канючить. Всем друзьям и знакомым было доподлинно известно, у Жигоры можно выпростить что угодно. Главное, давить на жалость, на сострадание и сочувствие.
У Жигоры женский характер. Он и сам неоднократно объявлял, что если бы был женщиной, кончил бы на панели. Он не умел сказать «Нет!».
— У тебя друзей пол-Москвы!
— Что достать?
— Надо устроить девочку на эстраду. Петь, — пожав плечами, так, словно речь шла о сущей безделице, сказала Наталья.
— Легко!
— Это серьезно.
— Прости, я запамятовал. Ты ей кто? Сестра?
— И сестра, и мать, и подруга и поклонница. Все сразу. Не в этом дело. Я ничуть не преувеличиваю. У девчонки талант.
— Ну, если так… — нахмурившись, протянул Ефим. — Какое-какие связи есть, конечно. Меня многие знают.
— Для начала сойдет любой вокально-инструментальный ансамбль. Но солисткой.
— Замашки у тебя, девушка… — усмехнулся Жигора и слегка передразнил, — Любой инструментальный… Знаешь, какая у них там конкуренция? За место солистки идет всегда борьба без всяких правил. Только кости соперниц хрустят на зубах. В шоу бизнесе ведь огромные деньги вращаются…
— Денег у нас нет! — жестко сказала Наталья. — У нас только талант.
— Что же мне с вами делать, девочки? — задумчиво протянул Жигора. — Талант, говоришь? У нее хоть голос-то есть?
— Еще какой! — взвилась Наталья. — Эдит Пиаф и Жанна Агузарова в одном флаконе!
— Я в этой эстраде, честно говоря, мало что поминаю… — улыбнулся Жигора. — Со слухом у меня… не очень. Медведь в детстве на ухо наступил. Но слушать хорошую музыку люблю.
— Поможешь?
Наталья затаила дыхание. И придала своему лицу максимально страдальческое выражение. На иных мужчин это действовало безотказно.
— Устроить просмотр можно. Это без проблем.
— Нужно, чтоб с гарантией!
— Не дави на меня, красавица! Гарантию дают только на кладбище. В наше время, сама знаешь, все решают деньги. Поскольку у вас их нет… Ладно, попробую, но ничего не обещаю. Говоришь, талант?
Наталья многозначительно кивнула. И даже зачем-то оглянулась на дверь. Она давно освоила этот прием. Надо сделать собеседника своим сообщником. Желательно, с налетом некой таинственности. Намекнуть на некую тайну, в которую не каждый может быть посвящен. Это всегда действует завораживающе.
— Что мне за это будет? — прищурившись, спросил Жигора.
— Все! — со значением ответила Наталья.
Предыдущей ночью Леонид по привычке низко склонившись над столом сосредоточенно писал. Последние две недели он работал именно ночами. Утром и днем почему-то не приходило то странное волнение, состояние необычного, даже какого-то болезненного возбуждения, которое и толкало его всегда к столу. Обычно черновик он писал от руки. На оборотной стороне старых рукописей. Черкал, дописывал, вычеркивал и только потом переносил на машинку.