Белая и пушистая
Шрифт:
– Я бы не отказалась, – тут же приняла предложение я, подумав, что как раз с Навицким и можно ненавязчиво завязать беседу о Рите Костроминой. Замглавврача должен знать, что представляет собой секретарша директора клиники.
– Тогда прошу ко мне в кабинет. Вроде бы утро обещает быть спокойным. По крайней мере, у меня плановых операций нет.
– Говорят, что вы отличный хирург, – сделала я ему комплимент.
То, что мужчины любят, когда их хвалят, не меньше, чем женщины, я усвоила давно и
– Мне нравится моя работа, – просто, безо всякого бахвальства ответил Сергей Юрьевич.
Мы уже подходили к кабинету, когда Навицкого окликнули.
– Сергей Юрьевич, можно вас на минутку?..
Я обернулась одновременно с врачом и увидела торопливо идущую к нам женщину лет пятидесяти. Я тут же отметила неухоженность ее лица, на котором полностью отсутствовал макияж. Черты лица в принципе не были отталкивающими, и если бы женщина следила за собой, то могла бы выглядеть гораздо привлекательнее. Но почему-то этого не наблюдалось.
– Сергей Юрьевич, вы свободны сегодня после обеда? – она оказалась рядом с нами и мгновенно окинула меня пронизывающим взглядом, поджав при этом и без того тонкие губки.
– А что случилось? – спросил в ответ Навицкий.
– У Старшова из пятнадцатой палаты все анализы готовы. Можно оперировать.
– Да, я свободен, но результаты анализов можно посмотреть? – по-деловому отреагировал главврач.
– Все у меня здесь, – женщина достала из папки, которая торчала у нее где-то сбоку, несколько листочков и протянула их Навицкому, при этом снова покосившись в мою сторону.
– Ах, да, – вероятно, обратив внимание на этот взгляд, спохватился Навицкий, – познакомьтесь. Это старшая медсестра хирургического отделения Алевтина Викторовна Благолепова. Кстати, рекомендую с ней пообщаться. Алевтина Викторовна, – тут же обратился он к медсестре, – помогите, пожалуйста. Это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. Она пытается выяснить, что произошло с Жанной Стрельцовой. Сами понимаете, родные просто в шоке… Они наняли Татьяну…
Мне показалось, что Сергей Юрьевич как-то оправдывается, представляя меня и говоря о моей профессии.
– А милиция? Она что, не интересуется причиной смерти? – не очень дружелюбно отозвалась Алевтина Викторовна. – Хотя, конечно, для родителей такое горе. Я понимаю… – она снова поджала губки так, что их вообще не стало видно. – Конечно, помогу.
Голос ее смягчился и стал даже добрым.
– Только вот чем? – недоуменно добавила она.
– Я могла бы с вами поговорить? Немного попозже? – спросила я.
– Если позже, то можно. Мой кабинет вы найдете в конце коридора. Я почти всегда там. Если меня вдруг не будет, подождите немного. Надолго я никогда не отлучаюсь.
– Спасибо, – поблагодарила ее я, – я обязательно зайду.
– Она,
Он довольно ловко и быстро приготовил кофе и разлил его по маленьким чашечкам.
– Прошу.
– Спасибо. Кстати, вам уже известны результаты вскрытия? – поинтересовалась я, не смущаясь задавать такой вопрос за чашкой кофе.
Я прекрасно знала, что медики – народ закаленный и даже довольно циничный и подобные разговоры могут вести в любой ситуации.
– Да, – помрачнел Навицкий. – У Жанны в крови обнаружен панкуроний.
– Это что такое?
– Курареподобный препарат, релаксант. После принятия его в определенных дозах наступает быстрая смерть – расслабляются дыхательные мышцы, – объяснил Навицкий.
– И где его можно взять? – спросила я.
– У нас в клинике, к примеру. Применяется при наркозах и не только.
– А кто имеет доступ?
– Многие, – еще более мрачно отметил Навицкий. – Он есть во всех отделениях. Просто нужно знать дозу.
– Значит, если смерть от него наступает быстро, получается, что Жанна приняла этот панкуроний незадолго до практических занятий? – наморщила я лоб.
Сергей Юрьевич только руками развел.
– А по словам студенток, она перед занятиями заходила на молочную кухню, где выпила бутылочку молока… – продолжала задумчиво рассуждать я вслух.
– Вы что же, думаете, что панкуроний мог попасть в молоко, предназначенное для младенцев? – раздраженно спросил Навицкий.
Я спокойно посмотрела ему в лицо.
– Сергей Юрьевич, я просто пытаюсь рассуждать логически и определить, каким образом смертельный препарат мог попасть в организм Жанны Стрельцовой. В конце концов, это один из ключевых моментов, от которого зависит благополучный исход расследования.
– Извините, – в сторону проговорил Навицкий. – У меня самого это все в голове не укладывается!
– Вы говорите, доступ к препарату имеют многие. Студенты тоже? – уточнила я.
– Теоретически это возможно, – нахмурился Навицкий. – А вы подозреваете кого-то из студентов?
– Я пока никого не подозреваю, просто анализирую ситуацию, – ответила я. – Кстати, пресловутый шприц так и не нашли?
Навицкий сначала не понял, о чем речь, потом отрицательно покачал головой.
– Тоже странно, – задумчиво протянула я. – Если шприц здесь ни при чем, почему он исчез? Кому понадобилось его прятать и зачем?
– Может быть, он просто затерялся в суете? – предположил Навицкий. – Хотя вряд ли… Одним словом, я не знаю, что и думать.
– Да вам и не надо, – махнула я рукой. – Вам нужно думать об операциях, а расследованием должна заниматься я. Ну, и милиция, конечно.