Белая королева для Наследника костей
Шрифт:
— Сегодня хороший день, моя королева. Может быть ты покажешь мне замок?
Это слишком для моих натянутых нервов. Я знаю, что за этим внезапным предложением кроется лишь попытка уйти от ответа, мотаю головой, чтобы сбросить наваждение его обаяния — и не могу. Это сильнее меня.
Прежде чем я отвечаю, Раслер протягивает руку — и я словно зачарованная принимаю немое предложение на время забыть слова Кэли. Возможно потому, что знаю — его правда снова разобьет нашу хрупкую связь.
— Мне нужно одеться. — Я краснею, обхватываю себя руками,
— Ты красивая, моя королева. — Пальцы Раслера, не касаясь, очерчивают контур моего подбородка, шеи, плеча. Я невольно подаюсь ему навстречу, но он отступает, виновато морщит лоб. — Не прячься. Хочу смотреть на тебя.
Наверное, если бы он признался, что желает разделить со мной постель — я бы и то так не краснела, как сейчас. Одной лишь интонации этого голоса достаточно, чтобы распалить меня, будто новенький факел. Я переминаюсь с ноги на ногу, еще сильнее обнимаю себя, боясь, что, если перестану это делать — рассыплюсь на тысячи маленьких вздохов. Как возможно, что мой король так идеален? В мире нет второго такого. И в царстве Костлявой тоже. Возможно, он получил свои силы потому что когда-то точно так же улыбнулся той, что повелевает нашими жизнями? Эта мысль ядовитой змеей ревности сдавливает мое сердце.
— Жду тебя внизу. — Раслер кивает в сторону окна. — И, Мьёль… Я распорядился, чтобы твои вещи были здесь. В нашей комнате.
И уходит, оставив свой неповторимый запах раненой любви и безумия.
Я готова умереть, лишь бы снова услышать это его «нашей».
Бросаюсь к шкафу, одно за другим выуживаю платья. Но того самого, идеального, среди них нет. Меня никогда не баловали дорогими нарядами, а после того как уродливая метка огня присосалась к моей шее, милей всего мне стали закрытые платья, что под стать лишь вдовам.
Впрочем, кое-что у меня все же есть. Странно, откуда оно тут взялось. Висит в самой глубине, поражая воображение глубоким темно-синим цветом и тонкостью шерсти пополам с шелком. Я достаю этот шедевр портняжного мастерства, поглаживаю витиеватую вышивку и тереблю тонкие кружева. Их совсем немного, ровно столько, чтобы придать платью немного нежности, но не дать забыть, что это наряд Северной королевы.
Горничная появляется в комнате, бормочет:
— Король велел мне…
— Скорее, помоги!
Через полчаса я оглядываю себя в зеркале и едва ли не впервые в жизни могу сказать, что никогда еще не выглядела так хорошо. И дело даже не в том, что такой роскошный наряд даже крестьянку превратил бы в королеву, и не в том, что в шкатулке на столе откуда-то взялась гора роскошных драгоценностей. Я сама словно… переродилась. Та девушка, что смотрит на меня из зеркала, знает, что в ней течет кровь королей.
— Госпожа так красива. — Горничная поправляет пряди в моей прическе, украшенной гребнями из черепахового панциря. — Король будет доволен.
Я невольно улыбаюсь ей в отражение, но крик воронья за окном заставляет меня
— Что там? — спрашиваю, боясь пошевелиться. Точно так же они каркали в кошмарном сне минувшей ночью.
— Охотники отстреливают птиц, — отвечает девчонка. — Не волнуйся, госпожа, это просто вороны.
— Вестники дурных новостей, — шепчу я.
Прикладываю к лицу прохладные дрожащие ладони. Воспоминания из дурного сна встают передо мной, словно живые. Гоню их снова и снова, но ничего не получается. Мне нужно на чем-то сосредоточиться, мне нужно…
— Госпожа, — окликивает меня горничная, — король ждет.
Мой король.
Кровь стремительно приливает к щекам, ласкает кожу мягким теплом смущения. Я медленно, как будто только что проснулась, вдруг начинаю осознавать смысл слов Раслера, осматриваю его комнату. Нашу комнату. И вдруг понимаю, что уже этой ночью мы разделим эту постель.
Быстро, пока от собственных греховных мыслей не превратилась в горстку пепла, выхожу. Ноги сами несут вперед, без остановки, быстрее и быстрее. Я практически лечу, как будто за спиной выросла пара крыльев. Прикрываю рот ладонью, сдерживая смех. Боги, что со мной?
Раслер ждет меня внизу. Улыбается и протягивает руку. Это… будто какая-то магия.
Я бережно вкладываю пальцы в его ладонь, и покалывание от того что теургия просачивается сквозь перчатки и кусает меня за ладонь, кажутся неожиданно приятными. Как такое возможно? Ведь раньше меня обжигало даже от одного его вида.
— Ты проголодалась? — спрашивает Раслер.
В короткой куртке поверх темной сорочки и в темных же штанах он кажется принцем из какой-то готической сказки. Бледная кожа и странной румянец на щеках, улыбчивый, но все еще потерянный взгляд лишь дополняют образ.
— Я бы и медведя съела, — отвечаю я.
— Ты хочешь на завтрак… медведя? — Кажется, он растерян.
— Что угодно, что приготовила кухарка, — отвечаю я. И морщусь, когда желудок начинает урчать практически в унисон словам.
Вопреки ожиданиям Раслер не ведет меня в столовую. Мы выходим через парадные двери, спускаемся по лестнице, где нас ждет расчищенная площадка, покрытая тканым ковром, и сервированный стол. Вслед за нами выходит вереница поварят с начищенными до блеска серебряными подносами. Ароматы, что тянутся из-под крышек накрытых блюд, заставляют сглатывать слюну.
Раслер помогает мне сесть на застеленное шкурой белого медведя кресло, садится напротив и молча ждет, пока нас не оставят одних. Я даже не берусь пересчитать количество блюд на столе, но мне зверски хочется попробовать каждое.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Наследник костей. Наливает немного вина в кубок, протягивает мне — и наши пальцы встречаются на филигранной поверхности серебра. Мгновение, бесконечно долгое и одновременно ужасно короткое, хватает нас за грудки и незримо тянет друг к другу. Мы не шевелимся, но в моем воображении уже сцепились, как два голодных зверя.