Белая Кость

Эль Кебади Такаббир

Рэн упёрся локтем в подлокотник кресла:

— Я одного не понимаю. Как ваша опытная монахиня умудрилась ошибиться при установлении срока беременности моей супруги?

Настоятель прокашлялся:

— Такое случается, когда женщина не может дать чётких ответов на наши вопросы. Тем более что организм вашей супруги обманывал её на протяжении нескольких месяцев.

— Почему королеву и её ребёнка бросили?

— Камень в мой огород, — откликнулся клирик Хааб, потирая нос. — Я хотел прислать сиделку, но закрутился и забыл. А когда вспомнил, подумал,

что сиделка не нужна, раз за ней не пришли. А ребёнок… Он зачат в блуде, плод грехопадения. Наш монастырь такими детьми не занимается.

Янара вздёрнула подбородок:

— Ваши слова… ваши грязные подозрения не смогут сделать меня несчастной. Мой сын зачат в браке. Я счастлива, что бы вы ни говорили.

Хааб покачал головой усмехаясь:

— Ваше упорство просто поражает.

Киаран сделал шаг вперёд:

— Достопочтенные монахи-клирики! Позвольте мне задать несколько вопросов.

— Мы слушаем вас, милорд, — ответили те с готовностью.

— Скажите, способна ли хрупкая женщина выносить и родить крупного ребёнка?

Монахи переглянулись.

— Ну же, поройтесь в своих рукавах, — настаивал Киаран. — Может, там завалялся ещё один огрызок ваших многовековых трудов? Найдите хоть одну запись, где женщина такого же телосложения, как наша королева, выносила крупного ребёнка и благополучно разрешилась от бремени. Меня интересует, как она рожала и сколько прожил её ребёнок.

— Чтобы дать полный ответ, надо просмотреть не одну рукопись, — произнёс настоятель монастыря. — Но думаю, что такое было.

— Я отвечу, — подала голос мать Болха.

Присутствующие резко обернулись к двери.

— У нашей королевы узкий таз, — проговорила мать Болха. — Я понимала, что крупный ребёнок застрянет во время родов, поэтому строго следила за питанием королевы. Если бы она доходила свой срок до конца, она бы родила маленького ребёнка.

— Случалось ли такое, что хрупкая женщина проходила в тягости положенный срок, а родила слабого ребёнка? — вновь спросил Киаран.

Монахи рассмеялись:

— Нелепый вопрос. Таких случаев множество. — Веселье сползло с их лиц. — Вы же не хотите сказать, что наша королева проходила в тягости положенный срок?

Киаран изобразил удивление:

— Я?! Это вы только что сказали. — Спустился с помоста и встал перед трибуной. — Если наша королева проходила в тягости девять месяцев, то получается… — И умолк, глядя настоятелю монастыря в глаза.

— Получается, — прошамкал тот. Под немигающим взглядом Киарана пригладил бровь, прокашлялся в кулак и громко произнёс: — Получается, что королева произвела на свет сына герцога Холафа Мэрита.

Янара потеряла дар речи. Заседатели принялись обсуждать предположение настоятеля монастыря.

Киаран поднялся на помост и прошептал Янаре:

— Молчите! — Встал сбоку от её кресла и посмотрел на дворян. — Наша королева очень хрупкая женщина. Она никогда не страдала обжорством, а последний месяц вообще недоедала. Какой, по-вашему, у неё должен был родиться ребёнок?

— Нельзя делать такие громкие заявления,

основываясь только на режиме питания королевы! — прогромыхал Святейший отец.

Киаран дал знак караульным. Те открыли двери и впустили в зал лорда Мэрита. Публика заёрзала на скамьях, зашепталась.

Лорд Мэрит прошествовал между рядами, улыбаясь и кивая. Потеснив у трибуны монахов, поклонился королевской чете.

— В этом зале прозвучало предположение, что королева выносила и произвела на свет наследника вашего дома, сына герцога Холафа Мэрита, — произнёс Киаран. — Что вы скажете по этому поводу, лорд Мэрит?

— Я знал, что она покинула мою крепость не одна, а с ребёнком в чреве.

Поднялся шум.

Лорд Мэрит повернулся к залу лицом:

— Да, я знал. И сказал об этом господину Монту. Он служит секретарём-нотарием в Хранилище грамот. Когда моего сына убили, господин Монт приехал напомнить мне закон о наследовании. Я сказал ему, что моя невестка носит ребёнка. Вызовите его! Вызовите, и он подтвердит мои слова. Если бы я не знал о её деликатном положении, я бы не позволил ей сдать наш родовой замок.

— Почему вы не сказали об этом раньше? — спросил Киаран.

Лорд Мэрит встал лицом к помосту:

— Я подумал, ну мало ли что. Вдруг у моей невестки случился выкидыш. По вашей милости она такое пережила… Пожар, смерть отца.

— В смерти рыцаря Флоса виновны как раз вы, — парировал Киаран.

— Неужто? — Лорд Мэрит скорчил глумливую гримасу. — Разве я привёл Выродков под стены своего собственного замка? Я развязал грязную бойню с человеком, потерявшим единственного сына? Мне даже не дали времени его оплакать! Вам было на это начхать. Вы воспользовались тем, что вассалы Холафа покинули крепость, а мой воин предал меня и отравил воду в колодце.

Рэн посмотрел на Янару и перевёл взгляд на лорда Мэрита:

— Значит, вы думаете, что королева, ещё будучи супругой вашего сына, зачала от него?

— А что тут думать? Я уверен. Мои слова подтвердил бы мой племянник, сэр Сантар, если бы ваши люди его не убили. Он тоже знал о беременности моей невестки. Мы пришли к ней…

— Вы пришли, чтобы меня… — перебила Янара.

Киаран стиснул её плечо и прошипел:

— Король всё знает. Молчите!

— Мы пришли к ней, когда привезли тело моего сына, — продолжил лорд Мэрит. — Хотели поддержать её, погоревать вместе. А её рвало вовсю. Тогда она нам и призналась. Кстати… — Указал себе за спину. — Я приехал не один.

Киаран дал знак караульным, и в зал вошли две старые женщины, похожие одна на другую как две капли воды.

— Лита и Люта, — пробормотала Янара.

Ссутулившись, старухи на полусогнутых ногах приблизились к трибуне. Избегая смотреть на Янару, заговорили, перебивая друг друга:

— Наша госпожа была в тягости. Она нам говорила. Мы и сами видели. У неё кружилась голова. Она теряла сознание. Её тошнило и рвало. Наш господин герцог Мэрит помер и не знал, что станет отцом. Лорд Мэрит был добр к нашей госпоже. Он упрашивал её остаться…