Белая кость
Шрифт:
По трансляции объявили построение на обед. Капитан 3 ранга Кедров прохаживаясь по плацу, наблюдал, как строятся экипажи. Все выглядело вполне буднично, и ничто не предвещало каких-либо вводных. Все предвкушали сытный обед, а главное, следовавший за ним «адмиральский час». Через 5 минут, после того как матросы начали организованно и с аппетитом поглощать обед, на территорию части въехал кортеж из пяти легковых автомобилей и остановился у казармы. Из машин не спеша вышла группа адмиралов и старших офицеров во главе с главкомом — адмиралом флота
Матросы уже приступили ко второму блюду, когда взмыленный рассыльный, очумевший от обилия начальства и спринтерского бега, сбивчиво доложил Кедрову о случившемся.
Предчувствуя неладное, тот поспешил навстречу внезапной проверке, на ходу прикидывая, как доложить об этом комбригу, для которого этот визит — как снег на голову.
Прибыв в казарму и узнав от лейтенанта Сокова, что главком с проверяющими находятся в его кубрике, Кедров вытер обильно вспотевший лоб и после секундного раздумья двинулся вперед, как Матросов на амбразуру.
Размещались на берегу моряки стандартно, как и везде в ВМФ. Помещение искусственно делилось на две половины. В одной стояли двухъярусные койки и тумбочки, в другой — столы и скамейки, для проведения занятий и политинформаций.
Когда Кедров зашел в кубрик, Горшков сидел на скамейке за столом. С ним, что-то обсуждая, беседовали два адмирала. Остальные проверяющие рассыпались по помещению, изучая качество заправки коек, содержимое тумбочек и развешенную по стенам «наглядную агитацию».
Командир, как положено, подошел к главкому, представился и доложил. Горшков сдержанно поздоровался, не прерывая разговора с адмиралами.
Прошло еще минут пять напряженного ожидания. Ситуация оставалась прежней. Вдруг Кедрова пробил холодный пот, как говорится, от «киля и до клотика». До его слуха донесся нарастающий гул, — это был гул неуправляемой толпы. До него дошло, что строй отобедавших матросов, превратившись в неуправляемую толпу, со скоростью выпущенной стрелы устремился в казарму с общим желанием как можно быстрее упасть на койку. «Адмиральский час» ведь никто не отменял.
Горшков с проверяющими также настороженно прислушивались в ожидании. Шум нарастал. Толпа приближалась, и Кедров про себя решил, что это конец. Светлые, можно сказать, и удачные годы службы на глазах превращались в черные пятна суровой действительности.
Гул оборвался с тяжелым ударом в дверь флотского прогара, открывающего проход. Первыми в кубрик, отталкивая друг друга, с гоготом ввалились наши «герои» — старшины: Рогов и Проскурин. Остальная толпа напирала сзади,
— Командир, твои орлы? — продолжая смотреть на старшин, спросил Горшков у Кедрова.
— Так точно, товарищ главнокомандующий.
Все присутствующие, казалось, обратились в слух. Даже в коридоре наступила звенящая тишина.
— Такие здоровые! Наверно спортсмены? — обращаясь, как бы к старшинам продолжал уточнять Горшков.
— Так точно! — услышали все молодцеватый ответ главстаршины Рогова.
— А чем занимаетесь? Боксом, борьбой или штангой? — не отставал дотошный главком.
— Никак нет! В основном ПЕРЕКУРАМИ! — не моргнув глазом, все так же молодцевато выдал Рогов.
Напряжение, которое начало было спадать, с новой силой ударило в командирское темя.
«Что ж он гад творит?» — пронеслось в голове Кедрова.
Адмиралы, удивленные подобной дерзостью переглядывались, пряча улыбки в ожидании реакции Горшкова. А главком, как бы пропустив дерзость мимо ушей, не меняя выражения лица, продолжал настойчиво уточнять.
— Так почему вы такие здоровые? Сибиряки, наверное?
— Так точно! — все так же лихо отчеканил Рогов.
— А откуда? — продолжал уточнять главком.
— Из-под Москвы!
Главком улыбнулся, он все же понимал юмор, да и настроение с утра у него было не для разносов. Увидев улыбающегося Горшкова, окружающие тоже засмеялись и, даже стали высказывать шутливые комментарии. Через минуту главком с прежней серьезностью опять спросил, обращаясь к Рогову:
— Вообще-то как живете? Какие трудности? Есть ли вопросы ко мне, как Главнокомандующему ВМФ?
— Живем отлично, товарищ главком, изучаем новую технику. Скоро начнем ее осваивать в море — все так же бодро отвечал Рогов.
— Ну, а среди матросов все так настроены. Или встречаются пессимисты, которые не до конца верят в технику, или, может, кому-то не нравится служба на подводных лодках?
— Никак нет, товарищ главнокомандующий, таких нет!
— Ну, а вы, хорошо понимаете, о чем я вас спрашиваю, что в виду имею? — не унимался главком.
— Оптимисты, товарищ главнокомандующий, это те, которые, будучи в лесу, стараются слушать кукушку, ну, а пессимисты это те, кто в лесу всегда слушают дятла.
Ответ Рогова явно понравился. В подтверждении этого в унисон главкому дружно рассмеялись все присутствующие, и даже Кедров позволил себе улыбнуться.
Горшков встал, показывая подчиненным, что работа окончена, и неспешно двинулся к выходу.
Внезапно свалившаяся на голову капитана 3 ранга Кедрова проверка, заканчивалась вполне успешно. А, глядя на вздымавшие легкую пыль отъезжающие машины, он вдруг подумал, что, наверное, в службе, как и в жизни, нет ничего приятнее, чем пыль от колес отъезжающей комиссии.