Белая кость
Шрифт:
18 ноября 2003 г.
Курсовая задача
Подводная лодка выходила в море на отработку задачи Л-2 «Организация плавания ПЛ».
Задача была положена, поскольку в последнее время на корабле прошла плановая модернизация, да и экипаж получил молодое пополнение взамен демобилизованных моряков.
Закончили приготовление, швартовые команды суетились на надстройках, командир убыл к оперативному дежурному за последними данными
Все шло как обычно, только командир БЧ-5 капитан-лейтенант Дима Крепский мучался нехорошими предчувствиями. Вроде не первый год на флоте, а никак не совладать с «морской болезнью». Правда, укачивался он не «в усмерть», но мучился изрядно, хотя и старательно это скрывал.
Перед выходом нештатный финансист, коим являлся корабельный доктор, пользуясь какими-то ему одному известными связями, получил деньги на экипаж. Выдал практически всем, кроме Крепского. Тот во время «раздачи слонов» занимался матчастью, был занят и денег своих не получил.
«Выдам позже, — решил про себя док. — Все равно в море идем».
Прибывший от ОД командир подтвердил разрешение на выход, забрался на мостик и отдал команду сниматься со швартовых. Развернув лодку на выход из гавани, он вызвал по «каштану» центральный пост и передал приказание:
— Механик, объявите по трансляции, что в период перехода корабля в полигон ожидается усиление северного ветра. До выхода из «огражденной» (огражденная волноломом часть гавани) все имущество по отсекам еще раз проверить на крепление по-штормовому. Ожидается сильная бортовая качка.
Получив приказание с мостика, механик сразу же передал его по «циркуляру» и, поставив у «каштана» старшину команды трюмных, возлег на рундук с инструментами и стал морально готовиться к обещанному командиром шторму.
В этот момент, воспользовавшись минутой затишья, к нему «подкатил» док.
— Сэр, Вы деньги получать будете или как?
Слово «деньги» произвело оживляющий эффект. Механик моментально открыл глаза и, явно проявляя живой интерес к вопросу, уже с улыбкой спросил:
— Док, ты фокусник. Что за деньги? Неужели получка за январь?
Подчеркнуто соблюдая английское хладнокровие и выдержку, док ответил:
— Нет, сэр! Это ваша Нобелевская премия за август, сэр!
Продолжая сохранять горизонтальное положение, механик поспешил выразить восхищение:
— Надо же, на неделю раньше срока!? Ну, ты, док, и жучара!
— Ладно, мех, раз уж так вышло, включай свой гормон радости и начинай считать!
Доктор бросил на живот Крепскому его получку:
— Считайте, сэр!
И механик приступил к счету, не спеша, лежа спиной на рундуке и периодически слюнявя пальцы. Окончив это приятное дело, он смежил очи и, явно кайфуя, изрек:
— Ничто так не укрепляет веру человека в будущее, как предоплата! Вроде деньги небольшие и счастье приносят нам, мужикам, только временно, но нервную систему укрепляют, это точно!
— Ну, а теперь я тебе ее буду портить, — строгим тоном произнес корабельный врач, совмещавший с этой должностью
При этом лицо механика исказилось, словно от приступа хронической зубной боли.
— Ну, ты садист, докторюга, похлеще моей жены! Ей сразу отдай, тебе отдай, ну ни минутки не даете себя Рокфеллером почувствовать!
— Коммунист Крепский, прошу не путать супружеский долг с партийным! — с надлежащей долей серьезности, наставительно изрек доктор.
Все, кто находился в ЦП и стал свидетелем «сцены», начали давиться со смеху. Обиженный командир БЧ-5 резко вскочил на ноги и заорал на сразу притихший отсек:
— Хватит ржать! Лучше отсек готовьте «по-штормовому», а то сейчас всем дам прохохотаться: и партийным, и антифашистам!!!
После чего решительно двинулся по лодке проверять исполнение отданного им приказания…
Партвзносы он, разумеется, заплатил. Принимая от него деньги, доктор язвительно прошептал:
— Да не слепятся стенки вашего кошелька, сэр!
За что сходу был послан куда подальше...
До полигона «Л-33» лодка шла около пяти часов. Как и обещал прогноз, северный ветер изрядно помотал корабль, слегка оморячив молодой призыв. На подходе к полигону командир прошел по кораблю, решив самолично ознакомиться с обстановкой в отсеках и, в особенности, состоянием молодых матросов. Плохое крепление имущества «по-штормовому» позволило стихии в ряде жилых отсеков поставить все «с ног на уши». В неописуемой смеси по отсекам валялись рассыпанные шахматы, домино, шашки и личные вещи, обильно смоченные, к тому же, содержанием матросских желудков.
На койке в 7-м отсеке командир обнаружил молодого матроса, призванного из Туркмении. Матрос сидел на палубе в наглухо застегнутом бушлате с поднятым воротником, в зимней шапке с опущенными и плотно завязанными ушами. На «иссиня-вороненом» от рождения и загара лице явственно проступала бледность. Зрачки глаз закатились, на губах выступила пена. Не на шутку встревоженный, командир тряхнул его за плечо и поинтересовался:
— Товарищ матрос, вам плохо?
Реакция матроса обескуражила. Его щелочки-глаза раскрылись, и ничего не выражающий взгляд заструился сквозь сталь прочного корпуса прямиком в беснующееся море. Вдруг он заголосил — протяжно и тоскливо, словно зверь пустыни. Некоторые слова можно было почти точно разобрать: «Зачем меня, мама, малъчик родила? Лючше — дэвочка, болше морэ не пайду, лючше — турма.. а... а!».
Стармех понимающе взглянул на командира и подвел логическую черту, по-своему взбодрив одуревшего от качки и холода матроса:
— Мы с тобой, землячок, товарищи по несчастью. В таких случаях спасает только трудотерапия. Пойдем-ка, я тебе покажу, что делать, чтобы излечиться навсегда!
И увел бедолагу в ЦП…
Еще до прибытия в полигон туркмен приобрел надлежащую сноровку, «возносясь» на мостик с «кандейками» масла, собранного в трюме Центрального. И служил впоследствии превосходно.