Белая кость
Шрифт:
Как-то за обедом, в присутствии офицеров штаба бригады, проинструктированный интендантом молодой вестовой подал командиру второе без котлеты, то есть один «голый» гарнир. На вопрос «А где котлета?» тот простодушно объяснил: «Так ведь вы ее, товарищ командир, съели во время снятия пробы».
Тот покраснел и, изобразив гримасу невыносимой боли, как будто ему сделали этой котлетой «контрольный выстрел в желудок», приказал вызвать к нему Прищуру.
С прибытием лейтенанта, щедро брызгая слюной, командир заорал в порыве гнева:
— Лейтенант, вы что, ХУИ закончили? —
— Никак нет, Краснодарское, товарищ командир, — тушуясь от необычного тона, ответил Прищура.
— И какую форму вы носите?
— Военно-морскую, товарищ командир.
— Вот и носите ее с честью и не прикидывайтесь здесь выпускником пехотного училища. — Почему до сих пор не сдали зачеты на ходовую вахту? Где ваш зачетный лист? Отныне все зачеты у вас буду принимать лично! И с понедельника приготовьте свою службу к проверке! Посмотрим, какие у вас недостачи в имуществе и продовольствии!
На послеобеденном построении, по настоятельной просьбе ЗАМа, был проведен митинг личного состава, обличающий звериную сущность империализма. Причиной его проведения послужила информация СМИ о нарушении разведывательным судном США «Пуэбло» территориальных вод Корейской Народно-демократической республики.
Командир и ЗАМ вышли к личному составу, не договорившись, кому из них выступать. Их короткое шушуканье приобрело тон локального конфликта. ЗАМ, разводя в недоумении руками, укоризненно бросил: «Ведь вы же коммунист!». Черных не заставил себя долго ждать: «Ты тоже член партии…». На что Замполит язвительно парировал: «Здесь, на корабле, я ее мозг, прежде всего». Это прозвучало убедительно, и командир был вынужден «держать слово» перед личным составом. Яркое выступление отца-командира захватывало и воодушевляло…
Слова, как бы выдавливаемые из организма, плыли над баком корабля:
— Товарищи матрозы! — лениво, сквозь зубы обратился он к строю. — Каждый из вас за свою службу хочет получить какую-то бзду!
Находившийся позади него ЗАМ встрепенулся, проворно наклонился к его уху и отчаянно зашептал, на ходу исправляя содержание речи: «Не бзду, а мзду, товарищ командир». Тупо посмотрев на ЗАМа, командир продолжил, жуя губами:
— Вот я и говорю, бзду, а империалисты нам не дают съездить в нормальный отпуск по поощрению. Буквально вчера американское судно «Поэбл'o» нарушило территориальные воды КНДР.
Густо краснеющий ЗАМ опять живо зашептал на ухо командира: «Пуэбло», товарищ командир, «Пуэбло»!
— Вот, я и говорю — «Поэбл'o», — невозмутимо продолжал тот…
Мы тоже стояли в том строю и по своему балдели как от увиденного, так и услышанного…
Утром следующего дня в соединении сыграли тревогу. Причина оказалась серьезной. На потийский рейд прибыл и стал на якорь эсминец под флагом командующего флотом. На нем действительно прибыл новый командующий Черноморского флота адмирал Сысоев, который вступал в должность.
Уже через полчаса с борта баркаса на пирсе появилась его небольшая коренастая фигура, сопровождаемая группой офицеров штаба. Приняв рапорт командира базы капитана 1 ранга
Тремя сутками раньше СКР пришел с плановых артиллерийских стрельб и теперь стоял, ошвартованный кормой на своем штатном месте.
Командир Черных с лилово-розовым лицом поросенка, изрядно помятый и какой-то неухоженный, топтался на юте в надежде, что командующий пройдет мимо в здание штаба бригады. Прошлый вечер он ночевал на корабле и по привычке «усугубил». Приезд командующего застал его врасплох, и теперь вид у него был растерянный, как у пешехода на улице, которому в руки внезапно вставили миноискатель.
Врубаться в происходящее он стал только тогда, когда командующий по-мальчишески быстро поднялся по трапу на борт СКР.
Пытаясь тоже изобразить лихость, по-медвежьи приложив «лапу к уху», командир понес свою несуразную фигуру навстречу командующему.
Окинув его внимательным взглядом и не дав даже раскрыть рта, командующий остановил его вопросом:
— Командир, когда последний раз корабль выполнял артиллерийские стрельбы?
Получив ответ, Сысоев быстрым шагом направился к кормовому орудию, у которого уже топтались незадачливые комендоры.
— Орудие к осмотру, — на ходу скомандовал командующий матросам…
Из открытой казенной части торчал «квач» промасленной ветоши. Внимательно осмотрев 100-милиметровое кормовое орудие, ухватившись за край торчащей из затвора ветоши, он потянул ее на себя. «Квач» подался и выскочил, оголив казенную часть орудийного ствола, из которого вдруг выскочила серая крыса, проворно юркнувшая под башню.
Наблюдавшие это офицеры застыли в ожидании реакции начальника.
Тот еще раз внимательно посмотрел на командира и скрипучим, как несмазанная телега, голосом скомандовал «В кают-компанию!» и направился по правому борту в нос. Грузный Черных, пыхтя, семенил за ним, показывая дорогу. Толпа проверяющих тоже старалась не отстать.
В офицерской кают-компании на кормовой переборке висела на рейках политическая карта СССР, оставленная там замполитом с прошлого понедельника, с политзанятий.
Вошедший командующий, подойдя к ней, молча взявшись за нижнюю рейку, резким движением поднял угол карты.
По переборке с характерным шелестом в разные стороны шустро разбежались потревоженные тараканы. Вконец растерянное лицо командира СКР покрылось крупными каплями холодного пота.
Скрипучим голосом командующий подвел итог своей быстрой, но очень впечатляющей проверке корабля: «Два балла и неделя вам на устранение замечаний».
Еще раз посмотрев на командира, Сысоев «проскрипел», уже для командира базы: «Корабль грязный, и командир похож на использованную клизму. Разберитесь в своем хозяйстве. Через неделю проверю еще раз, окончательно».
Покинув СКР, он сел в баркас и убыл на рейд, где дымил котлами все тот же эсминец.
На подведении итогов в штабе базы капитан 3 ранга Черных, несмотря на предыдущие успехи корабля в море в призовом поиске подводной лодки и на торпедных стрельбах, получил свой первый НСС.