Белая кость
Шрифт:
— А что, гора тоже твоя? — с усмешкой спросил зам.
— Нэ-эт, зачем, гора государственная. Сад мой, мандарины мои, — не замечая подначки, серьезно ответил он.
— Ну, раз подводную лодку купить хочешь — значит, торговля идет хорошо?
— Нэ жалуюс!
И, видя, что надежда на успешную сделку ускользает, «эксперт» на всякий случай повторил:
— Ну что, командыр, продашь подводную лодку?
Командир, окрыленный «комиссарской» поддержкой, гордо оглядел окружающих и поставил логическую точку:
— Нет, дорогой, она, как и твоя гора — государственная.
Народ еще
9 ноября 2003 г.
Докование по-японски, загул по-русски
Эту историю поведал нам с Женей Кореньковым старший лейтенант запаса Леня Жуйко. Его, опытного штурмана, с четырехлетним стажем плавания на супертанкерах Одесского пароходства, призвали на трехмесячную стажировку в ВМФ, на корабли. Распределили в город и порт ПОТИ, и попал он с нами на один корабль — СКР «Волк».
Борт корабля мы практически не покидали, ходить было некуда. Периодическое посещение местного кинотеатра и магазинов — в счет, конечно, не шло. Словом, «тоску зеленую» скрашивали себе сами, как могли. В основном — общаясь по вечерам, на посиделках с травлей, за рюмкой коньяка у Лени в каюте.
Рассказчик он был отменный! За годы плавания — сплошные заходы в порты разных стран. Повидал такого, что нам, желторотым мичманам флота Российского, конечно, пока и не снилось.
В общем, слушали мы с Жекой все, развесив уши. Ну, а армянского коньяка в магазине у грузина Гиви было много, и стоил он 4 рубля 12 копеек при цене водки 3 рубля 62 копейки. Согласитесь, что лучше иногда баловать себя хоть и трехзвездочным, но настоящим армянским коньяком. Тогда он еще действительно был настоящим.
Нормальный мужик выпивает хоть и редко, но в трех случаях обязательно: когда плохо — от горя, когда хорошо — от радости, когда все нормально — от скуки. У нас, как раз наблюдался тот самый — третий случай.
В первую нашу встречу вид у Леонида был неважный. Мы даже подумали, что он страдает желудком. А он в то время страдал от своего вынужденного назначения.
Когда приступили к коньяку, он, вежливо поблагодарив, не отказался. Доверительно пояснил нам, что никаких таблеток и лекарств по жизни не принимает и лечится только сугубо народными средствами с использованием спиртного. Узрев нашу заинтересованность сказанным, пояснил:
— Для улучшения пищеварения — пью пиво, при отсутствии аппетита — белое вино, при низком давлении — красное вино, при ангине — водку, при повышенном давлении, как сейчас — коньяк...
— А как насчет воды? — спросил, улыбаясь, Жека.
— Такой болезни у меня еще не было! — тоже улыбаясь, ответил он. — Но при жаре, конечно, люблю минералку.
В этот вечер он поведал нам байку, как в период планового докования их супертанкера он с друзьями пил русскую водку в Японии…
Общеизвестно, что со временем корпус
Глубоко поразили нас японские рабочие, которые по мере понижения уровня воды, не дожидаясь полного осушения камеры дока, как муравьи, облепляли появляющуюся из воды часть корпуса, болтаясь на каких-то немыслимых «беседках», веревках, и работали как заведенные, ловко орудуя скребками, щетками и другими подручными инструментами. Становилось ясно, почему срок дока ограничивался всего лишь неделей.
Как раз в этот день исполнилось сорок лет старшему механику танкера, здоровенному, 120-килограммовому мужику, гордо носившему в экипаже кличку «центнер с яйцами». С одобрения друзей он, выйдя в город, отыскал ресторан с русским названием «Тройка» и зарезервировал столик на четыре персоны. Предварительно сделал обильный заказ, с четырьмя бутылками водки «Столичная» и дюжиной какого-то местного пива.
Судя по вниманию персонала и официантов, их сахарным улыбкам и постоянным поклонам, заказ им пришелся по душе. На деньги механик внимания не обращал. Цена его не смущала. Сорокалетний юбилей он справлял не каждый день.
Придя на корабль, он сделал друзьям официальное приглашение, и в назначенное время помполит, старпом, штурман и сам стармех прибыли в кабак.
«Русский» ресторан всем участникам торжества понравился. Зал был просторный, с высоким сводом, двумя разноэтажными анфиладами. Заказанный столик находился на одной из таких анфилад, на уровне второго этажа. Он как бы нависал над залом и в прямом смысле ломился от бутылок и закусок. С высоты казалось, что зал забит полностью, как в театре при аншлаге.
Два улыбчивых официанта без устали кланяясь в ожидании команды.
Узрев дюжину пива, помполит, истинный любитель этого напитка, мечтательно прогудел на украинском: «Пыво! Дывися хлопцы, ну як в аглицком пабе!
Виновник же торжества, открывая бутылку водки, тихо пробасил:
— Можно, конечно, мужики, пить пиво по-немецки с колбасками, можно, как в английском пабе — с чипсами, можно по-японски — с суши. А мы любим по-русски, — с ВОДКОЙ!!!
С этими словами он резво разлил всю бутылку по фужерам. Дежурную улыбку не понимающих ни черта официантов словно кто-то украл. Резко изменившись в лицах, они молча уставились на наши фужеры.
Пожелав здоровья виновнику торжества, присутствующие осушили посуду. Крякнув и чем-то закусив, стармех пробасил, беря вторую «Столицу»:
— Ну вот, одна бутылка приказала долго жить! А между первой и второй мужики, муха не должна пролететь!
Открыв вторую бутылку, он, также не спеша, разлил ее в четыре фужера.
Бледные официанты, о чем-то по-своему тихо переговариваясь, топтались в недоумении.
В процессе принятия второго тоста и закуски, друзья не заметили, как стихла игравшая в зале музыка, и пропали вдруг гомон и звон посуды.