Белая леди
Шрифт:
— Да, это было неделю назад. Мы договорились на два часа, а он пришел на несколько минут раньше, и мы сразу начали спорить по поводу конфиденциальности информации. По телефону он сообщил, что утром встречался с Эгги Донован, и выразил надежду, что я смогу разъяснить ему то, что всплыло во время этого визита. Но как только он появился в кабинете…
— Скажите мне точно, что он вам говорил.
Блум слушал, как Д’Аллессандро описывал ему встречу, которая происходила неделю назад. Мэттью рассказывал ему, что Эгги Донован работала воздушной гимнасткой в цирке «Стедман энд Роджер» в то время, когда человек по имени Питер Торренс был менеджером этого
Как только Д’Аллессандро услышал имя своего клиента, он сразу сказал Мэттью, что он прервет эту встречу, если разговор будет идти о его клиенте, Питере Торренсе. Но Мэттью заверил, что они будут говорить о миссис Донован.
Д’Аллессандро выслушал все, о чем миссис Донован рассказала Мэттью. Хотя ему не следовало это делать; но его посетитель умел убеждать, и казалось, что он просто помешался на этих сведениях. Мэттью пересказал ему, что трепливый Питер Торренс разболтал Эгги Донован. Он сказал, что никогда не знал, что Уилла собиралась с ним развестись и что она одна ездила для этого в Доминиканскую Республику. Он об этом ничего не знал, он не давал ей согласия на это и не участвовал в процессе развода. Он не получал уведомления о разводе до процесса или после него, и даже не знал, что где-то было опубликовано уведомление о разводе. Он не знал, что она перестала быть его женой, пока спустя полтора года она не совершила самоубийства. В то время все газеты писали о нем, как о бывшем муже.
— Короче говоря, — сказал тогда Мэттью, — Торренс заявляет, что его жена получила односторонний развод, который не является обязательным для него. По его мнению, они все еще были мужем и женой до ее смерти. По законам Флориды, он собирается получить причитающуюся ему часть недвижимости. Вот что сказала мне миссис Донован.
— Я не стану ни отрицать, ни подтверждать это.
— Конечно. Но вы должны знать, что здесь, во Флориде, обусловленная законом часть наследства составляет тридцать процентов рыночной стоимости всего состояния.
— Да, я это знаю, — сказал Д’Аллессандро.
— Большая часть имущества Уиллы Торренс — это пятьдесят процентов акций цирка «Стедман энд Роджер».
Д’Аллессандро промолчал.
— И Уилла все оставила своей дочери.
Поверенный продолжал молчать.
— Короче говоря, — сказал Мэттью, — Питер Торренс желает получить от этого тридцать процентов.
— Если это все, что вам сказала миссис Донован…
— Да, это все, что она мне сказала. Она ничего не рассказывала мне о завещании. Я это уже знал.
— И если это правда, я не стану…
— Подтверждать или отрицать, — добавил Мэттью.
— …Подтверждать или отрицать, — кивнул Д’Аллессандро. — Что бы вы, опытный поверенный, работающий во Флориде, посоветовали мистеру Торренсу?
— Вы хотите сказать, если бы я выступал от его имени?
— Да, вы уже знаете, что я — новый человек в Калузе.
— О? Откуда вы?
— Питтсбург.
— Хороший город.
— Холодный город.
— Я бы сказал ему, что он уже опоздал. Закон дает ему четыре месяца со времени даты первой публикации о состоявшемся разводе, чтобы он заполнил прошение…
— Публикации не было.
— Так говорит он.
— Он ничего не знал о разводе.
— Поймите, мистер Д’Аллессандро, я пришел сюда не для того, чтобы спорить, может ли Торренс выиграть дело или нет? Я считаю, что он его не выиграет,
— Тогда почему вы здесь, мистер Хоуп?
— Потому, что я считаю, что Уиллу Торренс убили.
— И какое отношение имеет мой клиент к убийству его жены?
— Его бывшей жены.
— Так говорила она. А он утверждает, что они не были разведены. И, по закону, ему положено тридцать процентов ее собственности.
— Вам не кажется все это забавным? Я всем говорил, что кто-то собирается опротестовать завещание Уиллы Торренс, и все сосредоточилось именно здесь…
— Питер Торренс не собирается вносить протест. Он понимает, что завещание является вполне законным. Он пытается получить…
Д’Аллессандро замолчал, видимо, вспомнив о конфиденциальности отношений между клиентом и его поверенным.
— Он заявил, что его несправедливо исключили из завещания, — заметил Мэттью. — Но мне все это кажется весьма интересным.
— Я все еще не понимаю, почему вы пришли сюда? — спросил Д’Аллессандро.
— Я пришел к вам потому, что вскоре после смерти Уиллы Питер навестил Марию Торренс.
— Она — его дочь.
— И поинтересовался, не оставила ли ему что-нибудь его бывшая жена.
— Нет, не бывшая, — вмешался Д’Аллессандро. — Они не были разведены. Развод не был законным.
— Может да, а может нет…
— На самом деле все было не так.
— Пусть будет по-вашему. Но факт остается фактом: три года назад он приезжал к Марии Торренс, чтобы узнать, не упоминался ли он в завещании. А сейчас он снова появился, и требует тридцать процентов акций цирка. Мистер Д’Аллессандро, мне бы хотелось с ним поговорить.
— Зачем?
— Я бы спросил, был ли он в Миссури в ту ночь, когда была убита Уилла?
— Понимаю. Вы считаете, что он убил ее, не так ли?
— Я не знаю, кто ее убил.
— Почему вы считаете, что должны найти ее убийцу?
— Не могу сказать.
— Мне кажется, что дело полиции заниматься поисками убийцы.
— Пожалуй, вы правы.
— Тогда почему?
— Я считаю, что убийца должен получить по заслугам.
— Мистер Хоуп, мне не нравятся доморощенные детективы.
— А мне не нравятся доморощенные специалисты в любом деле.
— Тогда почему вы преследуете…
— Но еще меньше мне нравятся убийцы. Вы мне можете сказать, где я могу найти Торренса?
— Я уже сказал вашему другу, что недавно обосновался в городе, — промолвил Д’Аллессандро. — Мне пришлось дважды сдавать экзамен по юриспруденции во Флориде. Я рассчитывал, что на деньги, полученные от продажи дома в Питтсбурге, мы сможем просуществовать здесь полгода, пока я не начну работать. Я очень приличный юрист, но не самый гениальный. Я даже не входил в первую десятку учеников на своем факультете. Но я вполне прилично зарабатывал в Питтсбурге, и мне нравилось там. Моя жена захотела переехать сюда. Она беременна нашим первым ребенком. У нее сейчас уже четыре месяца беременности. А что я имею здесь? Полдюжины случайных клиентов, и среди них Питер Торренс. Мне не хотелось его упускать. Если вы спросите меня, сможем ли мы выиграть его дело, я не смогу ответить. В Питтсбурге я бы его отвадил. Но здесь не Питтсбург! Если я выиграю его дело, то смогу немного заработать. Здесь я живу в долг. Детектив Блум, если я не выплыву на поверхность в течение шести месяцев, нам придется собрать вещички и отправляться обратно на север. Ваш друг Хоуп… Кажется, у него было время и деньги, и он мог позволить себе поиграть в детективы…