Белая леди
Шрифт:
— Я отвечаю на ваши вопросы только потому, что вы считаете, что я каким-то образом связан с покушением на мистера Хоупа. Я неоднократно уже говорил вам и сейчас хочу еще раз повторить, что я его не знаю, я с ним никогда не встречался и никоим образом не связан с его ранением, когда бы это ни случилось.
— Это случилось в прошлую пятницу. Двадцать пятого марта.
— Меня это не волнует.
— Вы не были рядом с баром «Кентавр» в тот вечер?
— Мне это место незнакомо.
— Вы были рядом с трейлерами цирка в Раттерфорде, штат
— Каким образом одно связано с другим?
— Именно это я и пытаюсь выяснить.
— Боюсь, ничем не могу вам помочь. Вы сами только что сказали, что Уилла застрелилась. И, насколько я могу судить по вашим словам, в мистера Хоупа стрелял кто-то другой. Если вы пытаетесь установить какую-либо связь…
— Мистер Торренс, я пытаюсь установить, почему в него стреляли? За день до этого он был у вашего адвоката и задавал там вопросы о вас. Видимо, его интересовал тот факт, что вы желаете получить тридцать процентов имущества Уиллы Торренс. И я хочу знать…
— Мы не были разведены, и я имею законное право на часть ее имущества.
— Но вы бы ни на что не могли претендовать, если бы она была жива?
— Меня это не касается. Если она решила покончить с собой, а меня там не было…
— Где вы были в то время? И когда вы появлялись там?
— Не тогда, когда она покончила с собой. Мистер Блум… я хочу вам кое-что объяснить. Могу я это сделать?
— Конечно.
— Вы что, собираетесь снова начать разбирательство дела Уиллы?
— Нет, если только оно никак не связано со стрельбой в Мэттью Хоупа.
— Я его, черт побери, не знаю! Мистер Блум, вы действуете мне на нервы! Если это действительно полицейское расследование, может, вам лучше меня арестовать, а иначе…
— Иначе я могу обратиться к прокурору Штата и взять у него постановление.
— Постановление? Какого черта, для чего?
— Чтобы вы давали показания перед составом присяжных.
— Какие показания?
— В отношении выстрелов в Мэттью Хоупа.
— Я уже говорил вам сотню раз! Что вы еще хотите знать?
— Были вы недалеко от цирка в тот день или ночь.
— Нет, не был. Мистер Блум, Уилла покончила с собой. Если вы пытаетесь…
— Мэттью Хоуп так не думал.
— Да черт с ним, с вашим Мэттью Хоупом! Он не работает в полиции Раттерфорда, правда? Или в раттерфордском офисе коронера? Они определили.
— Полиция Раттерфорда обсуждала с вами смерть Уиллы?
— Нет. Зачем им это нужно? Когда Уилла покончила с собой, меня там не было.
— А вы там вообще были?
— К тому времени я уже уехал оттуда.
— Значит, до того вы были в Раттерфорде?
— Хорошо, давайте со всем этим покончим! Да, я был там. Но я оттуда убрался до того…
— Когда это было, мистер Торренс?
— Я был там за несколько дней до того, как она покончила с собой.
— Что вы там делали, мистер Торренс?
— У меня там были друзья. У меня вообще много друзей повсюду. Когда я работал
— И так совпало, что в это же время там находился цирк, правда? Вы не помните, какого числа вы были там?
— Я уже сказал, что приехал туда за три или четыре дня до ее смерти.
— Значит, это было седьмого или восьмого числа.
— Как скажете.
— И когда вы уехали?
— За день до того, как она застрелилась.
— А полиция Раттерфорда об этом знала?
— Не имею ни малейшего понятия.
— И у вас никто не поинтересовался, почему вы там были?
— До сих пор этим не интересовался никто.
— Мистер Торренс, вы встречались с Уиллой, когда были в Раттерфорде?
— Да. И что из этого?
— Когда вы ее навестили?
— Не помню.
— С какой целью вы к ней приходили?
— Пока я переезжал с места на место, я кое-что слышал…
— Что вы хотите сказать, «когда вы переезжали»?
— Я навещал старых друзей, ездил туда и сюда. В те города, где раньше бывал, работая в цирке.
— Что вы слышали?
— Те вещи, которые, как мне казалось, должна была знать Уилла.
— Какие именно?
— Если я вам расскажу, мистер Блум, вы оставите меня в покое? Мы сможем закончить этот идиотский…
— О чем вы слышали, мистер Торренс?
— Я слышал…
— Да?
— Ну, я слышал… Я слышал… понимаете… что была маленькая девочка…
— Какого черта, в чем дело?
— Понимаете, была маленькая девочка... Тот, кто занимается маленькой девочкой… Другими словами… Малышка Уилла Уинки занималась кокаином!
Когда Блум работал в окружной полиции Нассау, кокаин часто называли «Белая Леди» или «Та Самая Белая Леди». Наверно, он так назывался потому, что его предпочитали употреблять изнеженные белые. Этот наркотик был довольно дорогим, и черные им не интересовались. Они использовали «Лошадь», хотя сейчас героин никто не называет «Лошадью». Теперь его зовут «Скэд», «Смэк» или просто «Г».
Блум решил, что все это довольно забавно: феминистки так сильно боролись, чтобы их стали называть «женщины» вместо «леди», и в то же время кокаин превратился из «Белой Леди» в «Белую девочку» или просто в «Девочку». Все это оказалось довольно печальным! «Чем ярче синий цвет, тем лучше девочка» — это выражение прекрасно известно полицейским и ворам. И оно относилось не к цвету глаз или одежды леди, а к химической пробе на чистоту кокаина.
Вы делали эту пробу, если были наркоманом или продавцом наркотиков. В этом случае вы капали кобальт тиосианат на подозрительный белый порошок, и если он становился синим, это был настоящий кокаин. Чем меньше в нем было примесей, тем синей был результат реакции. Чем синее, тем лучше девочка!