Белая овца
Шрифт:
– Когда-нибудь ты тоже станешь старым.
“Ты ведь сейчас имел в виду ‘мы’?”
Озпин слегка нахмурился.
– Возможно. Но если бы существовал какой-нибудь способ тебя освободить-…
“То ты бы им тут же воспользовался. Я это знаю и верю тебе”.
– Неделю назад всё было иначе.
“Неделю назад ты был совершенно другим человеком”.
– Не совсем так. Просто я… серьезно ошибался. – Заблудился в собственных планах и не сумел найти оттуда никакого выхода. – Именно таким я когда-то и был, но позволил себе измениться. И уж точно не могу сказать, что эти изменения оказались к
“Ну, как раз поэтому мы здесь и оказались. Чтобы всё исправить”.
Исправить настолько, насколько это вообще теперь было возможным.
Озпин вздохнул, далеко не в первый раз пожелав, чтобы Боги в свое время просто оставили его мертвым. Или чтобы он сам сначала поговорил с Салем, а не молча попытался увести у нее детей. Возможно, тогда бы ничего особенно страшного и не произошло.
Сколько же Озпин совершил ошибок и какое огромное количество сожалений из-за этого испытал.
“Эй”, – окликнул его Оскар, то ли прочитав мысли, то ли ощутив эмоции. – “Хватит уже. Разве Николас не говорил, чтобы ты больше не жил прошлым? Да, ты многое сделал не так, но постоянные сожаления ничего не исправят”.
– Да, конечно. Ты прав, прости. – Получать выговор от ребенка оказалось чем-то новым и весьма познавательным. – Старикам вообще свойственно перебирать свои воспоминания. Когда-нибудь ты тоже это поймешь.
Оскар хотел было что-то ему ответить, но промолчал, потому что им на глаза попался усатый мужчина, стоявший около двери в конце коридора.
Артур Воттс являлся известным врагом, а также опасным и разыскиваемым преступником. Вот только Озпин никак не ожидал увидеть его в фартуке и с метелкой из перьев в руках, да еще и с настолько усталым выражением лица, словно ему приходилось работать по дому весь день напролет.
– Озпин, – поприветствовал его Воттс. – Или все-таки Озма?
– Любой вариант вполне приемлем.
– Хм, – зевнул Воттс. – Моя Королева находится внутри вместе с Королем. Он пожелал пойти туда и заранее ее успокоить, чтобы не случилось никаких неприятностей. С тобой, разумеется. Можешь заходить, но советую вести себя с ней крайне вежливо, чтобы мне потом не пришлось отчищать твои останки с ковра.
– Это было бы не в моих интересах.
– Вот и хорошо. Тогда входи.
За дверью оказалась небольшая библиотека с пылавшим в камине огнем и висевшей над ним картиной, изображавшей бледную женщину и светловолосого мужчину в окружении их детей. В его памяти всплыло очень похожее полотно, на котором вместо мальчика и семи девочек были нарисованы четыре их дочки. Но уже через секунду это воспоминание разлетелось на очень острые осколки, поскольку на этой картине рядом с ней был изображен совсем не он.
В кресле возле камина сидела Салем, скрестив ноги и глядя на Озпина. Ее спокойное лицо заставило его задержать дыхание. Темные вены, обычно окружавшие ее глаза, исчезли, и несмотря на сильную бледность, она вполне могла сойти за обычного человека.
“И ты ее бросил?” – возмутился Оскар. – “Ты что, совсем с ума сошел?”
“Сейчас неподходящее время для того, чтобы поддаваться гормонам, Оскар”.
“Знаю, но… но такая красотка…”
“Я думал, что тебя больше интересует мисс Роуз?”
“Да, но ты ведь сам мне запретил даже просто смотреть
“Это так, Оскар. И причина для подобного шага имеется весьма серьезная…”
“Потому что у тебя на них не стоит…”
“Потому что несмотря на пребывание в столь юном теле, мой разум очень стар. И я не собираюсь что-либо делать с теми, кого воспринимаю несовершеннолетними”.
Внутренний диалог вряд ли длился дольше пары секунд, но судя по нетерпеливому рычанию Салем, это было на целых две секунды больше необходимого.
– Озма… – произнесла она, настолько сильно сжав ножку бокала с вином, что та хрустнула.
Возможно, Салем сделала бы и что-нибудь еще, но сидевший рядом Николас положил ей на колено ладонь, тем самым заметно ее успокоив. Она вновь откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.
Озпин ощутил вспышку ревности. Когда-то очень давно на месте Николаса находился именно он, и воспоминания об этом всё еще ранили его.
– Салем, – поприветствовал ее Озпин.
Та открыла свои красные глаза и некоторое время на него смотрела. Даже как будто бы сквозь него – прямо на того человека, которым он когда-то являлся. В ее взгляде было куда меньше боли, чем ожидал Озпин, и даже до сих пор имевшаяся там оказалась приглушена и практически исцелена, так что оставался лишь гнев.
В отличие от него самого, Салем постаралась начать жизнь с чистого листа, вновь рискнув испытать на себе любовь и счастье.
– Николас рассказал мне о том, как ты пришел к нему и нашим дочерям. Тебе повезло, он дождался того момента, когда все они благополучно вернулись в башню, чтобы сообщить мне об этом, иначе я лично явилась бы в Вейл, чтобы размазать тебя и тех, кто оказался бы рядом с тобой.
– Милая, – прошептал Николас.
– Хватит пытаться меня успокоить. Этот человек уже попробовал один раз увести у меня дочерей и несет прямую ответственность за их смерть. А о твоем наказании, муж мой, мы поговорим немного позже.
Николас Арк никак не отреагировал на полученный выговор, что являлось признаком либо дисциплины, либо глупости, либо склонности к мазохизму. Возможно, даже всего и сразу, если Озпин правильно интерпретировал едва заметное возбуждение, появившееся у него на лице.
“А вот об этом мне знать было совсем не обязательно…” – простонал Оскар.
“Успокойся. В столь мелких и безобидных причудах нет совершенно ничего постыдного”.
Озпин откашлялся и поспешил собраться с мыслями.
Первым его порывом было сказать, что их дочерей убила именно Салем, поскольку ее версия событий вызывала у него немалую боль. Но это привело бы их лишь к еще одному спору и принесло бы им обоим еще больше страданий.
Да и не так уж она оказалась неправа. Озпин и в самом деле попытался увести у нее дочерей и ответственность за их смерть нес самую что ни на есть прямую.
Они были слишком маленькими, чтобы понять, что именно тогда происходило. Он и сам не помнил, что конкретно собирался им сказать, когда они осознали бы, что их родители разошлись навсегда.
Наверное, теперь ему это уже никогда не узнать.
– Я совершил множество ошибок, Салем.
– Это ты еще слишком мягко выразился, – прошипела в ответ та.