Белая тетрадь
Шрифт:
— Чтобы завести светскую беседу, нужен свет. А у нас тут — пародия на высшее общество.
— Не скажи, — покачал головой князь. — Когда-то я всерьез увлекался всеми этими аристократическими штучками… И вообще, у меня титул.
— У меня тоже, — хихикнула я. — Равейна, госпожа седьмого ранга общей сферы. А ты правда вел себя, как аристократ? Я имею в виду, манеры, речь, балы, дуэли…
— Дуэлей и балов — с избытком досталось, — сознался Ксиль. — Особенно дуэлей. Насчет манер — не знаю, Тантаэ мне всегда говорил, что в лучшем случае это можно было обозвать
— А в худшем? — заинтересовалась я.
— А в худшем случае он вспоминал такие слова, какие отпрыску древнего и славного рода, пусть и фальшивому, знать, вообще-то не положено… — прыснул Ксиль. И, отвлекшись, соскользнул на предыдущий выступ. — Бездна!
Я взвизгнула, впиваясь ногтями ему в шею. Максимилиан захрипел и одним рывком преодолел злосчастный карниз.
— Больше так не делай, — попросила я, придя в себя.
— Не буду. Если ты не будешь меня отвлекать.
— Могу и помолчать, — обиделась я. Нашел крайнюю…
— Не надо молчать, — улыбнулся Максимилиан. — Я имел в виду, что лучше буду слушать, а ты — рассказывать. Раз уж наоборот не получается.
— А о чем? — растерялась я.
— Например, о твоей жизни в аллийских пределах, — предложил князь, искоса кидая хитрый взгляд. — О друзьях, о семье… О друзьях семьи.
— Ты о Дэриэлле, что ли? — смутилась я.
— Можно и о Дэриэлле, — согласился Максимилиан. — Если больше не о чем. Ты часто гостила в Кентал Савал?
— Каждое лето, — вздохнула я. — Сначала мама стеснялась оставлять нас у Дэйра, забирала каждый вечер домой. А потом он ее уломал. Мол, зачем все время мотаться, детей беспокоить, ах, что вы, вы меня ничуточку не стесните… и все в таком же духе. И сначала мы остались у него на неделю, потом на месяц… Мама заезжала раз в пару дней, обедала с нами и снова отправлялась в лабораторию.
— Вы не скучали по ней?
— Скучали. Но потом опять-таки привыкли. В конце лета даже не хотелось уезжать… Знаешь, мы одно время думали, что Дэриэлл станет нашим папой, — улыбнулась я, вспомнив, как на полном серьезе обсуждала с Хэлом возможное замужество Элен.
— И что вы делали целыми днями? Скитались по лесам или третировали бедных пациентов господина целителя? — спросил Максимилиан. Зрачки у него при этом подозрительно расширились, выдавая глубокую заинтересованность. С чего бы такое внимание?
— Третировать больных нам не давали. Дэриэлл за этим внимательно следил. Его лаборатория и кабинет были на другом этаже. Да и там редко кто задерживался больше, чем на день… С утра мы были предоставлены сами себе. Дэриэлл вставал очень рано и уходил в лабораторию. Занимался медицинскими исследованиями или алхимией.
— Постой, — перебил меня князь. — Он же целитель. При чем тут алхимия?
— Дэйр считает, что при лечении больного любые средства хороши. Магия, сила, зелья, даже антибиотики из человеческих аптек. У него, между прочим, три медицинских диплома. Ну, только в этом веке, — смутилась я, вспомнив пыльную коробку с бумажками на разных языках, в основном на мертвом романском, куда я частенько совала нос в отсутствие хозяина.
Услышав
— Как же он умудрился проучиться двадцать лет в медицинском институте и не засветиться?
Я хмыкнула.
— Как-то умудрился. Не зря же он так любит джинсы, футболки и прочую человеческую одежду.
— Представляю себе, аллиец в джинсах! — фыркнул князь.
— Он и в джинсах неплохо выглядит, — возразила я.
— Лучше меня? — хитро сощурился Ксиль.
— Ну что ты все время на себя разговор переводишь? — искренне возмутилась я. — Не знаю. Вы оба красивые. И вообще, я не воспринимаю Дэриэлла… в таком ключе.
— А говорила, что любишь, — поддразнил меня князь.
— Ну, это когда было, — замялась я. — С тех пор уже сто лет прошло. Образно выражаясь, — быстро добавила я, глядя на расползающуюся улыбку собеседника.
— Дэриэлл тебя учил чему-нибудь? — внезапно сменил тему Максимилиан.
Я задумалась, не зная как ответить. Учил, конечно. И магии, и алхимии, и как «держать» больного. Вот только ученица попалась бестолковая…
— Не такая уж бестолковая, — Ксиль снова бесцеремонно залез в мои мысли.
— Хорошо бы, — вздохнула я. — Хэл младше меня на два года, а умеет в десять раз больше. Курсовую по некромантии недавно защитил…
— Твой брат — некромант? — поразился Максимилиан.
— А что здесь такого? — мигом ощетинилась я. Видимо, сказался большой опыт перепалок с аллийцами на эту же тему. — К твоему сведению, некромантия — довольно мирная наука.
— Это не некроманты, случайно, развязали первую войну? — едко поинтересовался Максимилиан. Камни крошились под когтями, но князь всякий раз успевал перескочить на следующий выступ. — Или я что-то путаю?
— Путаешь, — спокойно отозвалась я. — Первую войну начали религиозные фанатики, почитающие Вечный свет, когда вторая волна Древних затопила западные леса.
Одна мысль потянула за собой другую, и в ушах у меня, словно вживую, зазвучал голос Дэриэлла, зачитывающего выдержки из хроник. В его устах сухие рассказы превращались в удивительные сказки…
… Вечный свет, Daih-Artaih, был верховное божество одного из аллийских культов. Свет всегда почему-то больше почитают, Нэй — и у людей тоже. Дэй-Артей противостоял Вечному сумраку, Nattie'el-Artaih, будто призывающему из нижних планов орды демонов на головы непокорных аллийцев. Интересно, что мы, дети, что ли, чтобы нас наказывать за что-то?
… У этого весьма распространенного в Смутные времена верования есть и вполне реальные корни: еще на заре аллийской цивилизации в Северных горах открылся портал на другой слой реальности, пропустивший в мир несколько тысяч Древних. Эти пришельцы были то ли изгнанниками из своего мира, то ли исследователями, никто не знает наверняка. Зато совершенно точно известно, что эти полуматериальные, кровожадные и беспечные существа положили начало новому народу, ныне известному как шакаи-ар…