Белое движение. Исторические портреты. Том 2
Шрифт:
С утра 6 августа разгорелся решающий бой за Казань. Уже в час дня Каппель вошёл в город, вызвав в нём панику. Однако советский 5-й Латышский полк, дравшийся на южной окраине города, не поддался общей панике и даже начал теснить цепи чехов к пристани. Сражение затягивалось, но тут к чехам подошла неожиданная помощь в лице сербского батальона, служившего ранее у красных и размещавшегося в казанском кремле. Накануне штурма красное командование потребовало у сербов выдать всех офицеров, но батальон воспротивился этому, ушёл тайно ночью из города и присоединился к чешским войскам. Теперь эти 300 сербов во главе со своим командиром майором Благотичем, по воспоминаниям очевидца, выросли как из-под земли и с диким криком «На нож!» («В штыки!») увлекли за
Однако бежавшим из Казани красным войскам удалось закрепиться в Свияжске, и в их руках оставался стратегически важный железнодорожный мост через Волгу. Большевицкое руководство напрягало все силы, чтобы как можно скорее восстановить положение. В Свияжск прибыл лично Наркомвоенмор Советской Республики Л. Д. Троцкий, развивший кипучую деятельность и применявший самые жестокие меры для установления дисциплины в разношёрстных полупартизанских красных отрядах: по некоторым данным, он даже ввёл процедуру «децимации» - расстрела каждого десятого в бежавших с поля боя частях. Советская 5-я армия спешно пополнялась новыми войсками, и вскоре Казань была уже окружена с трёх сторон. С Балтики перебросили три миноносца, а местные пароходы вооружались тяжёлыми морскими орудиями, которые обеспечивали им огромное преимущество перед белыми пароходами с их импровизированным вооружением - обычными полевыми трёхдюймовками.
Белые предполагали развернуть в Казани корпус из двух дивизий, но времени на это не оставалось. Сколотить крупные части не успевали, и фронт держали сборные «лоскутные» отряды. Каппель же со своим батальоном был ещё 14 августа спешно вызван из- под Казани обратно в Симбирск, на который наступали части 1-й армии М. Н. Тухачевского. Бои шли до 17 августа и красные были отброшены от Симбирска, но не разгромлены, как это было в предыдущих боях. «Полк[овник] Каппель рассказывал мне при встрече, — вспоминал генерал Петров, — что во время этих боев он впервые почувствовал перед собой хоть ещё слабо организованную силу, но всё же такую, которая выполняет директивы командования.
“Мы ожидали, что покончим скоро, а разыгралось целое сражение, причём мы старались нанести удар своим правым флангом, а красные своим правым. И уже прежней уверенности в успехе не было. Выручил энергичный удар Самарцев в центре. Мы обеспечены от нового удара не более как на две недели”».
Вот тут и стало сказываться отсутствие резервов. Превосходство красных становилось подавляющим: они, скоординировав, наконец, свои усилия, наступали по всем направлениям одновременно. Обстановка под Казанью всё осложнялась, и отряд Каппеля, не завершив операцию, вынужден был срочно отправиться туда.
25 августа Каппель выступил из Симбирска на нескольких пароходах. Его отряд, наконец переформированный в бригаду, состоял из двух стрелковых полков и конного эскадрона при трёх артиллерийских батареях и насчитывал около 2 000 человек с 10-12 орудиями. На следующий день отряд высадился на берег у Нижнего Услона. На этот раз Каппель предложил план глубокого рейда двумя колоннами по правому берегу Волги на Свияжск в тыл основной группировке красных. Если бы ему удалось
Вечером 27 августа основная колонна подошла к Свияжску. Но в только что пополненной бригаде было много недавно мобилизованных и плохо обученных бойцов, и Каппель не рискнул с таким составом давать ночной бой, а заночевал под городом в деревне Говядина.
Как потом выяснилось, в этот же день 27 августа другой колонной была занята и сожжена станция Тюрлема. А утром находившийся в этом отряде Вырыпаев выкатил свои орудия на берег Волги и прямой наводкой открыл огонь по проплывавшим мимо красным пароходам. Но на этот раз связи между колоннами не было, и Каппель не смог вовремя узнать об успехе своих левофланговых частей.
С утра 28 августа завязался бой за Свияжск. Вначале он протекал успешно, и части бригады ворвались уже на станцию, едва не разгромив Штаб 5-й армии и личный поезд Троцкого. Но в этот момент к красным подошли подкрепления, и при поддержке огня корабельной артиллерии они начали охватывать левый фланг отряда Каппеля, который вынужден был отойти.
Экспедиция вызвала сильную панику у большевиков и тем облегчила положение Казани, но главная задача - захватить мост через Волгу - выполнена не была. Увы, и эта операция под Свияжском, подобно предыдущей, осталась незавершённой, поскольку бригада Каппеля вновь в спешном порядке была вызвана под Симбирск.
К началу сентября для Народной Армии Комуча сложилась практически безнадёжная ситуация, её небольшие отряды на фронте уже не могли сдержать многократно возросший напор красных войск. В этой обстановке бригада Каппеля исполняла роль своеобразной «пожарной команды», являясь по существу единственным мобильным резервом Народной Армии на огромном участке фронта от Казани до Симбирска. Но бригада просто физически не могла одновременно поспеть всюду...
К Симбирску бригада Каппеля подошла лишь к 12 сентября, когда город уже эвакуировался. Почти одновременно, в ночь на 11-е, была сдана Казань. Теперь перед Владимиром Оскаровичем стояла трудная задача: защищать направление на Бугульму и Уфу и одновременно прикрывать отступление из-под Казани Северной группы полковника Степанова, чтобы дать ей возможность выйти на линию железной дороги. Для этого на левом берегу Волги против Симбирска Владимир Оскарович присоединил к своей бригаде все отошедшие Симбирские части и 21 сентября нанёс всеми силами короткий контрудар по переправившимся на левый берег отрядам красных, сбросив их в Волгу. Ему удалось продержаться на левом берегу реки до 27-го, пока на станции Нурлат части его группы не соединились с частями, отошедшими из-под Казани. И лишь тогда все эти войска, объединившиеся под руководством Каппеля в Симбирскую группу, начали медленное, с упорными боями, отступление вдоль Волго-Бугульминской железной дороги в направлении на Уфу.
В Уфе к тому времени открылось Государственное Совещание, на котором была образована «Всероссийская власть» - Директория, объединившая и заменившая собою Комуч и Временное Сибирское Правительство. Пять дней спустя генерал В. Г. Болдырев был назначен «Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами России». Это означало, что формально Народная Армия Комуча прекратила своё существование, влившись в ряды общерусской армии. Но вряд ли этот факт заметили сами войска, переживавшие тяжелейший кризис и напрягавшие все силы в борьбе с многократно превосходящими большевиками. Все перемены выразились лишь в том, что кануло в Лету правительство, которое не уважало свою армию и которого не уважала армия, и ушли старшие начальники, которые и так не водили эту армию в бой. Остались всё те же солдаты и всё тёзке незаменимые фронтовые командиры, такие как Каппель и Махин, которые одни только и могли предотвратить надвигающуюся катастрофу.