Белое золото, черная смерть
Шрифт:
Время шло.
— Если бы мне платили по доллару за каждый час, что я прождал этих подонков, — сказал Гробовщик, — я бы взял большой отпуск и поехал удить рыбу.
— Ты мазохист, — хмыкнул Могильщик. — Если чего я не выношу в рыбалке, так это ожидать, когда клюнет.
— Да, но зато рыба в тебя не выстрелит.
— Слушай, Эд, если тебе не нравится опасная работа, иди собирать налоги.
Теперь уже хмыкнул Эд Гробовщик.
— Нет уж, только не в Гарлеме. Здесь нет работы опасней, чем собирать
Они надолго замолчали, размышляя о причинах, по которым гарлемцы не платят налогов. И еще они думали о восьмидесяти семи тысячах, отнятых у этих бедняков.
— Попадись мне этот сукин сын, я бы взял кочергу и ворочал дерьмо в его заднице, пока он не вернул бы все до цента, — сказал Гробовщик.
— С дерьмом у него будет туговато, — заметил Могильщик. — Теперь в моде жратва, от которой не бывает дерьма.
Из бильярдной выходили одни, входили другие. Кого-то сыщики знали, кого-то нет, но никто из них им не был нужен.
Так прошел час.
— Думаешь, они смотались? — спросил Гробовщик.
— Откуда мне знать? — отозвался Могильщик. — Скорее всего они затаились и ждут, как и мы.
К бильярдной подъехала машина и встала во второй ряд. Это был черный «линкольн» четвертой модели, столь же неуместный в этом районе, как и Пресвятая Дева.
Из «линкольна» вышел цветной шофер в форме и проследовал в бильярдную. Почти тотчас же он вышел обратно, сел за руль и включил мотор. Внезапно из бильярдной вышел Барри. Некоторое время он стоял, осматриваясь по сторонам. Гробовщик тотчас же как сквозь землю провалился, а Могильщик так тщательно стал разыскивать знакомых у дверей подъездов на их стороне улицы, что Барри мог видеть лишь его затылок, каковой мало чем отличался от прочих черных затылков. Вполне удовлетворенный, Барри постучал по двери, и из бильярдной вышел еще один тип и сел рядом с водителем. Затем из дверей пулей выскочил к и, протиснувшись между двумя запаркованными машинами, сел в «линкольн» сзади. За ним Барри. Лимузин рванулся как ракета, но вынужден был притормозить у светофора на 125-й улице.
Могильщику пришлось разворачиваться, а к тому времени лимузин уже исчез.
— Надо просить подмоги, — сказал Гробовщик.
— Поздно, — буркнул Могильщик, швыряя вперед машину мимо словно застывших других автомобилей. — Надо иметь еще пару глаз.
— Куда мы едем? — спросил Гробовщик.
— А черт его знает, — отвечал Могильщик.
— Тьфу! — с отвращением проговорил Гробовщик. — Вчера мы потеряли машину, а сегодня человека.
— Главное, не потерять жизнь! — крикнул Могильщик сквозь шум и рев уличного движения.
— Притормози! — попросил Гробовщик. — А то такими темпами мы окажемся в Олбани.
Гробовщик притормозил у тротуара около 145-й улицы.
— Ладно, давай подумаем, — сказал он.
— О
Они оказались примерно в том месте, где ему когда-то плеснули в лицо кислотой. Нахлынувшие воспоминания взвинтили его нервы, лицо задергалось в тике.
Могильщик взглянул на него и отвел взгляд. Он понимал, что чувствует его друг, но сейчас надо было действовать. Он сказал:
— Слушай, они ехали в ворованной машине. Почему?
— Спешили на свидание или сматывали удочки, — отозвался Гробовщик. Он снова пришел в себя.
— Где бы ты назначил свидание, если бы не был напуган? — спросил Могильщик.
— Под мостом, — сказал Гробовщик.
— Мы-то с тобой по крайней мере не напуганы, — сказал Могильщик.
На переднем сиденье «линкольна» они приметили тех двоих, что накануне были в бронемашине. За рулем сидел тот же тип, что и вчера. Это был опытный автомобильный вор, и «линкольн» был им украден. В конце Бредхерст-авеню он потушил фары и свернул, остановив машину между двух опор метромоста через 155-ю улицу.
— Вы, ребята, держите машину под присмотром, а мы подождем здесь, — распорядился Дик. Ребята осторожно вылезли, памятуя о винтовках на полу, и растворились во тьме.
Дик вынул из внутреннего кармана пиджака большой конверт и вручил Барри со словами:
— Вот список. — Он попросил стенографистку из отеля «Тереза» составить его по телефонным справочникам Манхэттена, Бронкса и Бруклина. — Пусть разговор ведет он. Мы будем держать вас под наблюдением.
— Мне это не нравится, — признался Барри. Он был напуган и сильно нервничал, не понимая, чего можно ждать от полковника. — Он же не заплатит за это пятьдесят штук, — продолжал Барри, осторожно беря конверт и запихивая его во внутренний карман, где уже лежал «кольт».
— Конечно, не заплатит, — сказал Дик. — Но ты не спорь. Отвечай на его вопросы и возьми то, что он тебе предложит.
— Слушай, Дик, я ничего не понимаю. Какое это имеет отношение к нашим восьмидесяти семи тысячам?
— Понимать буду я, — холодно отозвался Дик. — И отдай мне твою пушку.
— Я что — пойду к этому психу безоружным?! Ну, это уже слишком!
— Что с тобой может случиться? Мы будем держать вас под наблюдением. Ты будешь как у Христа за пазухой.
— Он сказал мне то же самое, — вдруг вспомнил Барри, расставаясь с оружием.
— Он сам не понимал, насколько был прав, — отозвался Дик, вынимая «кольт» из кобуры и засовывая в правый карман пиджака.
Некоторое время они молчали и размышляли каждый о своем, потом из темноты возникли подручные Дика и сели на переднее сиденье.
— Они там, наверху, — сказал водитель, уверенно бросая большую машину в темноту, словно был снабжен прибором ночного видения.