Белоснежка и семь апостолов
Шрифт:
— Это брат Николай, — пояснил Горинец, — прошу любить и жаловать.
— Чей брат? — среагировал Замалтдинов, но вопрос остался без ответа.
Очень мне не нравилось, как этот брат руку в сумке держал. Очень. Здоровенная была сумка, в такую можно и базуку упаковать.
Я встал, не доехав до незнакомца десятка шагов. Положил ладонь на рукоять пистолета — так вернее. Юноша заторопился к нам, на ходу вынимая из сумки… нет, отбой; это оказалась всего лишь бумага.
У него была засаленная
— Привет! — звонко крикнул он, подбежав к самому капоту. Оперся об него, пристально вгляделся в наши лица — в каждое по очереди, в свете фар глянул на свою бумагу и с непонятной решимостью наставил на меня указательный палец.
— Ты, — сказал он, — Андрей. Так?
Я непонимающе обернулся к Артему. Но тот смотрел мимо. С любопытством и изумлением — на стоявшего на дороге бродягу. «Северное сияние» свидетельствовало о возбуждении, вызванном смешанными эмоциями. Дошло: Горинец точно так же, как и я, видит этого человека впервые. По крайней мере живьем.
— Ты, — продолжал парень, — Марат. А вы — апостол Чжао и апостол Артем.
— Мы это, мы, — помахал ему с заднего сиденья Горинец. — Чжао, подвинься. Брат Николай, давай к нам.
Парень счастливо заулыбался, как будто на темной дороге перед ним распахнул двери лимузин, полный рок-звезд и порноактрис, аккуратно сложил свою странную бумагу и пристроился на заднее сиденье.
— Мы тебя слушаем, — приветливо сказал Горинец тоном хозяина вечеринки.
Брат Николай с готовностью заговорил:
— Меня прислал старший брат Олег. Он велел ехать сюда…
— Откуда ехать? — вмешался я.
— Из Зарайска, — просто ответил парень.
— Что ты там делал, в Зарайске? — подключился к допросу Замалтдинов.
— Не поверите — жил.
— Стоп-стоп-стоп, — замотал головой Замалтдинов. — Зарайск — это где?
— Это в Московской области. Москва — знаете? Столица нашей родины?
— Кончай издеваться, — нахмурился мой резвый напарник. — Дальше давай.
— Так вот, старший брат Олег наказал, — терпеливо продолжал юноша, ничуть не смутившись, — чтобы я присоединился к вам и помог спасти Деву Посланницу.
Тут не выдержал я:
— Артем, только честно: это розыгрыш какой-то? Это что, ваш новый клоун?
— Я иллюзионист, — с едва различимой досадой в голосе поправил меня посланник «старшего брата», — и в цирк меня еще не приняли. Но я надеюсь заслужить эту честь.
Я перевел взгляд на нашего нового знакомца Николая. Точнее, в Николая. Он был абсолютно искренен и почти совершенно спокоен — хотя центр удовольствий посверкивал, рассылая импульсы по нейронным цепям. Черные глаза глянцево блестели, как свежий асфальт под солнцем.
— Продолжай, — велел я.
— Старший брат Олег пообещал, что вы возьмете меня, если я покажу себя в деле.
— Возьмем, — от души сказал Горинец.
Замалтдинов закашлялся от такой наглости.
— А вот это письмо, — брат Николай опять по локоть зарылся в свою непомерную сумку, — он велел отдать вам.
Лицедей передал Артему неподписанный конверт.
— Не вскрывайте до утра, — торопливо предупредил его Николай.
Артем без раздумий сунул конверт во внутренний карман куртки. Сказал весело:
— Стало быть, доживем. До утра в смысле.
У меня в голове как будто медленно провернулась какая-то шестеренка, зацепилась зубцами за следующую, и мысль, призрачно и неуловимо брезжившая где-то на краю сознания наконец, оформилась предельно четко.
— Как вы себя называете? — спросил я. — Ты и твои «братья»?
Он будто ждал этого вопроса:
— Церковь Нового Преображения.
— Твою мать, — с чувством выдал я.
Николай беспечно засмеялся:
— Старший брат Олег говорил, что вы обязательно это скажете.
Я перегнулся назад и вперился в глаза Горинцу:
— И ты, Брут?
— Упаси бог, — криво усмехнулся он, — я к этому братству никакого отношения не имею.
И, к моему разочарованию, это оказалась правда. Признай он эту связь — глядишь, и упростил бы нам работу…
— Во-во, — встрял Николай, — старший брат Олег и про это упомянул. Что апостол отречется. Только это неважно. Как себя ни называй, мы делаем одно дело.
— Развелось вас… — прошипел Замалтдинов.
Вот, значит, как все складывается. Кучки энтузиастов (а их наверняка больше чем две), до нынешнего момента развивались обособленно, а вот теперь начинают слипаться. Систематизироваться. Было броуновское движение, а теперь кто-то формирует электрический ток. Знать бы кто. Знать бы, где он.
Дева Посланница, сказал он. Та, кто послана (знать бы еще кем) превращать людей в аномалов. Судя по тому, что наш нежданный помощник — сам явный аномал, у них там, в этом чертовом братстве, видимо, есть свой Посланник. Или Посланница. Или даже не один.
— Этот твой старший брат — он Посланник? — спросил я.
— Нет, — без заминки ответил Николай, — он апостол. Это одно и то же.
— Час от часу не легче, — вздохнул я.
— В русском языке слово «апостол» — мужского рода, женского нет. — Брат Николай посмотрел полувопросительно исподлобья, словно ожидая, что после такой солидной подсказки меня осенит, я стукну себя по лбу и возглашу: «И как я только раньше не догадался!»