Белоснежка и семь апостолов
Шрифт:
Как Семен Тигранович организует встречу? Расставит стрелков у бойниц, а сам выйдет к нам? Или будет наблюдать издалека?
Хорошо, что нам известно, что Венди у них, а им неизвестно, что нам это известно. Мы уже обогнали их на полшага.
Еще надо будет позвонить ему, как только мы приедем, и дать Владу телефон — распознать их диспозицию. Так мы обгоним бандитов еще на несколько шагов. Но дальше-то что? Сколько их там? Двенадцать? Проблема в том, что усыпить я смогу только тех, с кем будет зрительный контакт, и только по очереди. Для снайперов нужно придумать
А если плясать от противного? Не от нападения, а от защиты? Хрен попляшешь от защиты. Нет ее, защиты.
Четыре голых клоуна против танка.
Был бы здесь Отто… Был бы здесь Пит…
Им нужны я и Чжао. Только потому, что нас они знают. Если бы удалось потянуть время, завести переговоры, убедить Семена Тиграновича в ценности Димки и Влада… а там уже по ходу пьесы сымпровизировать… Но шансы — шансов мало. Мы потеряли Пита, с нами нет Отто и Венди — как я могу рискнуть оставшимися?..
Господи, до чего же я устал. Отдал бы все свои таланты, Богом проклятые, за час крепкого сна.
…Да, Венди! Наш человек в руках врага. Нет, не так: наш человек в тылу врага. Спорю, они даже отдаленно представить себе не могут, с кем имеют дело. В их бандитских сценариях такая роль не прописана. Девчонка в одиночку справилась с тремя вооруженными магами. Проверена в деле. Головы не теряет. Фантазирует и действует. Но… мы не можем знать наверняка, что она невредима и в сознании. Черт.
Вот и все, козырь выпал из рукава.
Остается единственный, крайний, беспроигрышный в своей абсурдности вариант… Чтобы воспользоваться им, мне придется не просто переломить себя — скрутить, как половую тряпку. Что ж, спасаться от огня можно и в яме с дерьмом, а продавать душу, как выясняется, можно не раз…
— Эврика, православные, — сказал я, выкидывая за борт комок туалетной бумаги. — Дайте, что ли, телефон.
Леня вскинул на меня заплывшие жиром глазки.
— Не делай этого, — тихо произнес Влад.
— У нас осталось пятьдесят минут. Есть другие предложения?
Влад понурился.
— Тебе, кстати, как и Димке, идти на встречу не обязательно. Вам бы по-хорошему вообще вернуться по домам. Вместо вас пойдут другие.
— День сегодня полон сюрпризов, — проговорил я в трубку после того, как звонивший представился.
— Венди все еще нужна тебе? — в лоб спросил Горинец.
— Ты знаешь.
— Тогда у меня есть для тебя и твоей гвардии работа.
— Где Белоснежка?
— У Семена Тиграновича. Знаешь такого?
— Это который Лауреат? Знаю. Ох, Артем, и угораздило тебя…
— За это тебеотдельное спасибо, мразь конторская. С тобой я после посчитаюсь, можешь не сомневаться.
— Почему ж тогда ты мнезвонишь?
— Потому что Лауреат ее убьет, а ты — нет. И у тебя есть оружие. Все просто.
— Да уж. Между двух зол…
— К делу. У меня с ним встреча на Жабьем Дворе. Сейчас
— Откуда мне знать, что это не ловушка?
— Встретимся — заглянешь мне в череп. Убедишься сам.
— А если ты повторишь свой трюк с наркозом?
— Повторю при случае. Но не сейчас. Сейчас ты мне в строю нужен.
— Мне будет достаточно твоего честного слова. — Я говорил серьезно.
— Честное слово, — произнес он, как мне показалось, через силу. — Когда вытащим Венди, устроим дуэль. Кто кого перетрючит.
— Заметано. Сколько у нас времени?
Я тут же мысленно одернул себя за это «мы». Незачем было так легко соглашаться.
— Сорок восемь минут, — ответил Горинец без заминки.
— Я не успею собрать людей.
— Это твои проблемы. Если тебе нужна Венди — успеешь. Придумай что-нибудь. Ты нас подставил, ты и вытаскивай.
— Тяни время.
— Попробую. Да, вот еще что. Надень что-нибудь с капюшоном. Я перезвоню.
Он отключился.
Вот как дело обернулось.
Сначала я вызвонил Замалтдинова (парень разве что не запел от счастья, узнав, что его не погонят из отдела и спустят на тормозах причинение тяжких телесных напарнику) и лишь потом стал просеивать в уме информацию, которой только что поделился Горинец. Главным был один простой факт: Белоснежка жива — камень с плеч. Мы знаем, где она и у кого. То, что ее захватил Лауреат, вот это был непредвиденный и лихой поворот сюжета. Прямо по Чехову: пальнуло ружье, которое все висело и висело на заднем плане вот уже три сезона. Судя по неласковой речи Артема, подтолкнул Лауреата к действию именно я. Упс, как говорят в таких случаях герои дешевых комедий.
Я не стал никого собирать.
Я никому не доложился.
Не оставил никому никаких сообщений.
Из одежды с капюшоном нашлось только два целлофановых дождевика.
Машину взял свою — не к чему светить служебные номера.
Выводя из гаража старую «Волгу», поймал себя на приятной (и это было необъяснимо) мысли: мы с Артемом играем за одну команду. Это было как тогда, в молодости, когда я только-только пришел работать к Семенову. Грело душу радостное мальчишеское ощущение, что ты делаешь какое-то важное дело с напарником. Воодушевляло само сознание партнерства. А еще — какая-то часть меня, какая-то мелкая и давно бездействующая доля мозга, ответственная за наивность и тягу к романтике, излучала счастливое возбуждение от предвкушения авантюры. Будто все это было не в реальности, а где-то в стороне от нее, в кривом зеркале, где отражения ярче и красивее тех, кто в них смотрится. Где отважные и бескомпромиссные люди идут на смерть ради друга, не раздумывая ни секунды, где ценность этой самой дружбы примиряет кровных врагов, где вызывают на дуэль, а не стреляют в спину. Где без колебаний срываешься ночью на зов о спасении юной девы (прости меня, Надька)… Где честное слово что-то значит… Черной завистью я завидовал сейчас Белоснежке и Чревовещателю.