Белоснежка и семь апостолов
Шрифт:
— Ну и? — спросил я тупо.
— Мы все апостолы. И Дева тоже.
— А… хорошо, зададим вопрос по-другому: а кто у вас мессия?
— Не скажу, — простодушно заверил меня Николай.
— Давайте выясним это потом. Времени почти нет, — напомнил Артем.
Вот в такие моменты жалеешь, что нет в кармане замедлителя времени. Шанс на контакт с представителями далекой секты в других обстоятельствах был исчезающее мал, и вот тем не менее он состоялся. Но мне надо в этот исключительно важный момент думать не о работе, а о спасении объекта номер два.
Стоп, щелкнуло в мозгу. Апостол Олег зналпро нашу сегодняшнюю встречу.
Артем встряхнул меня за плечо. «Понял, понял», — отмахнулся я. Время не ждет.
Под несмолкающий собачий вой мы двинулись к воротам Жабьего Двора.
И тут меня настиг еще один сюрприз.
За спиной явственно щелкнул взведенный курок.
Капризный орган для манипуляций со временем, управлять которым я с переменным успехом пытался научиться в предельно сжатые сроки, дал о себе знать как раз в тот момент, когда разговор с Андреем был закончен и я готовился попрощаться с Владом и Димкой. Мягко тюкнуло в затылок, и раскрылась перед мысленным взором карточная колода спрессованных секунд. Сосредоточиться не успел, и все случилось само собой, этот призрачный отросток мозга сам решил, что из колоды надо выдернуть именно пикового валета; неглубоко воткнулся в карты, зафиксировал нужную, выдернул, поднес прямо к глазам.
…Влад, виновато косясь, лезет в карман и медленно вытягивает оттуда что-то тяжелое и темное. Я протягиваю руку и принимаю в ладонь холодную рукоять пистолета…
Я сморгнул видение, благо дальнейшего развития эпизода мне не показали. Я только что увидел будущее, которое сейчас уже было на кончике моего языка. Я мог, наверное, оттянуть этот момент. Промолчать. Позволить Владу помахать мне длиннопалой ручкой виолончелиста и уйти в ночь с трофеем в кармане, о котором сейчас не знал никто, кроме нас двоих. Нет, экспериментировать будем в другой раз. А сейчас…
— Влад, паршивец, сдай пушку.
Влад сокрушенно вздохнул и соврал:
— Я в общем все равно собирался тебе оставить…
И полез в карман.
Эпизод из будущего сдвинулся в прошлое. Пиковый валет полетел в отбой.
— Ну и откуда у тебя «Макаров»? — спросил я больше для порядка, потому что и так знал откуда. Пистолет перекочевал в карман ко мне. — Я надеюсь, Влад, что тебе хотя бы стыдно. Мы же никогда до такого не опускались…
— Этот мент его сам потерял. Да, и не смотри на меня так. Мы бы вообще могли там три штуки взять, у всех ментов было по табельку. Давно пора, кстати. А то с телепатией и медициной не больно-то попрешь на стволы. Артем, мы тут впутались во что-то недетское, а у нас даже завалящей пушки нет на крайний случай…
— Вот с этим, — я поводил пистолетом Ивана Палыча у Влада под носом, заставив телепата вобрать голову в плечи, — тебе вообще не надо иметь дела. Твое оружие — вот. — Я ткнул указательным пальцем ему в лоб. — А еще смычок. Вот этим и воюй. А в крайнем случае окапывайся и пережидай атаку. Повторяю: ты со мной к бандитам не идешь, это не обсуждается.
— Это для самозащиты, — упрямо гнул свое Влад.
— На тебя лично пока никто не покушался. Ясно? И не покусится в ближайшее время. Я знаю. Не веришь — залезь мне в голову и прочти. Большой Конторе нужны я, Отто и Венди. Бандитам — я и Чжао. Тебя ни в одном из списков особо разыскиваемых персон нет. Радуйся. И выбрось из головы мысли об огнестрельном оружии — это раз, и о кражах (а это, если ты еще не понял, квалифицируется как кража) — вот это два. Тебя, Димас, это тоже касается.
Дядя Леня, безмолвно наблюдавший за нашим диалогом, только застонал. Чжао, который все еще был в образе, успокаивающе положил ему на плечо зеленую лапку.
— Ладно, — примирительно сказал Влад. — Признаю, каюсь. Больше не буду.
— Спасибо. Теперь вот что. Димка, дай-ка мне свой телефон. Последняя разведка.
Я набрал Семена Тиграновича и сказал, что не успеваю, что мне нужно еще время, совсем немного, пусть даст мне еще час — и я буду на месте, вот мое слово. Он требовал нас сейчас же. Невозможно, сказал я, телепортации никто из нас не обучен. Он, поколебавшись, веско произнес наконец имя «Наташа» и намекнул, что ее хорошее самочувствие напрямую зависит от нашей расторопности. Это очень печально, признал я (и один я знаю, каких усилий мне стоило заставить голос звучать спокойно), но еще печальнее, что шантаж бросает тень на его безупречную репутацию и понижает мою мотивацию к совместной работе. Дайте время, повторил я, и мы приедем. Лауреат в своей медленной манере человека, хорошо говорящего по-русски, но думающего на другом языке, пообещал, что в случае опоздания на пять минут ее изнасилуют. Если задержимся еще на десять — изнасилуют еще раз. Мне будет очень жаль, повторил я голосом робота, но мы не птицы. Полчаса, сказал он. Полчаса. Не больше.
Последние слова он говорил уже Владу, которому я бесшумно передал трубку. Телепату понадобилась пара секунд, чтобы сосканить его замысел и схематично набросать на обрывке туалетной бумаги план расположения зданий и людей.
Телефон Димки я оставил себе. Он мог еще пригодиться. Втайне я надеялся подгадать момент, набрать Влада и подсунуть трубку Кузнецову — авось повезет, упадет со стола пара крошек, и мы узнаем, где они прячут Отто.
Наконец я дал Владу и Димке последние указания:
— Сейчас выгружайтесь, берите такси и езжайте в ближайший ночной клуб. Ждите там. Спиртного не пить. Как прояснится дело — позвоню. Если до десяти часов на связь не выйду, мотайте по домам как можно скорее. Документы при себе?
Парни один за другим сказали «да».
— Отлично. Теперь разделим деньги.
Я достал пачку тысячных бумажек и раздал доли Владу, Димке, Чжао и дяде Лене. Сумма была явно больше той, которую он рассчитывал получить, и в разы превышала ту, которую он реально заработал. Он это тоже понимал прекрасно. Щеки у него зарделись, но протестовать наш компаньон не стал.
— Ну, давайте, что ли. — Я похлопал дядю Леню по плечу, и он остановился у обочины. Клоуны выгрузились из машины. Я высунулся в дверцу пожать им руки на прощанье.
— Удачи, ребята.
— Тебе тоже, — сказал Влад.
— Задай им всем, — напутствовал меня Димка. Но не весело, как это обычно у него выходило, а обреченно и надломленно; так звучат в голосе слезы, которых не видно.
Мне подумалось, что, возможно, я вижу их в последний раз — вот так, стоящими на обочине в тускло-красном свете фар. Потом дверца захлопнулась, и фигуры парней растаяли в темноте.