Белый Бурхан
Шрифт:
Чугул пригнула палец:
– Закопать оружие.
– Нужно прогнать всех камов, отобрать и сжечь их бубны и шубы. Ваш бог отныне один - Ак-Бурхан!
Чугул пригнула второй палец:
– Прогнать камов. Бог - Белый Бурхан!
– Убить всех кошек, живущих в аилах. В них скрыты черные силы Эрлика, а Эрлик проклят Ак-Бурханом.
– Убить кошек, - пригнула Чугул третий палец.
– Не жертвовать коней Эрлику, а все жертвы приносить только Ак-Бурхану, обрызгивая при освящении землю, людей
– Жертвовать не кровь, а молоко.
– Не пользоваться ничем фабричным. Вещи эти нечистые!
– Фабричные вещи нечистые.
– Не ковырять зря землю и не рубить сырой лес. Не мучить животных и не есть сырое мясо. Забой скота должен быть бебкровным.
– Не мучить животных и не рубить сырой лес.
– С русскими нельзя есть и пить из одной посуды. На пускать их в свои аилы и не давать им пасти скот там, где пасется ваш скот! Не загрязнять свою кровь их кровью. Браки разрешены только между алтайцами сорока основных сеоков.
– Не смешиваться с русскими.
– Быть вежливыми друг с другом и любить только членов своих семей и своего сеока, всех других людей Алтая уважать. Помогать друг другу в любой беде. Уважать старших, женщин и детей.
– Любить друг друга.
У Чугул были пригнуты уже все пальцы на одной руке и три на другой. Она показала эти два торчащих пальца хану Ойроту.
– Семь и девять - священные числа, Чугул! Последняя заповедь неба - не верить никаким богам, отвергать все другие религии и вероучения, молиться только Ак-Бурхану! Он придет к людям сам, пусть они его терпеливо ждут!
– Ждать Ак-Бурхана и не верить другим богам!55 - Чугул пригнула девятый палец и оттопырила оставшийся мизинец левой руки.-А что мне делать с этим пальцем, великий хан?
Но на срезе скалы уже никого не было: только курились высоко в небе легкие облака да играла над струями воды разноцветная радуга.
Чугул подождала еще немного и стала спускаться вниз, не решаясь разжать пальцы рук и держа у себя перед глазами оттопыренный мизинец. Потом подняла глаза и увидела, что навстречу ей идут женщины долины и между ними крутится ничего не понимающий Кайонок.
– Мы видели!-закричал мальчишка и бросился к ней.
– Мы все видели, Чугул!
Глава четвертая
ЗАПОВЕДИ НЕБА
Всадники не щадили коней.
Всадники подлетали на полном ходу к юртам, аилам, мчались по пастбищам, по долинам и охотничьим тропам в горах.
Всадники несли людям Заповеди Неба, переданные самим ханом Ойротом через непорочную приемную дочь пастуха Чета Челпана:
– Закопать оружие в землю!
– Не рубить сырой лес и не мучить животных!
– Жить мирно и дружно друг с другом!
– Не верить камам и не приносить жертв Эрлику!
– Не смешиваться с русскими!
– Ждать Ак-Бурхана!
Летят с юга на север Алтая
Летят с востока на запад Алтая всадники.
И солнечным днем.
И темной ночью.
– Ойрот-Каан пришел со своими законами в горы!
– Ак-Бурхан идет навстречу людям гор!
– Долой кровавую веру Эрлика!
– Слава молочной вере Ак-Бурхана!
Летят кони как птицы.
Летят кони быстрее птиц.
Никак Ыныбас не хотел этой встречи, но она все же случилась.
Увидев открытую коляску, он взял в сторону, уступая дорогу, но тройка, едва поравнявшись с ним, замерла. В коляске поднялся отец Никандр, спросил по-алтайски, забыв поздороваться:
– Эйт! Добрый человек! Смогу ли я попасть по этой дороге в урочище Кузя? Или мне вернуться на ту дорогу, что ушла влево?
– Попадете, святой отец!
– усмехнулся Ыныбас, узнав чулышманского игумена.
– Чуть дальше - камнепад, тропа совсем узкая, вашей тройке не проехать. Надо будет подняться вверх и обойти сухой бом слева...
Русская речь удивила "черного попа":
– Жил с русскими, что ли?
– Да, святой отец. В вашей обители - тоже.
– Постой-постой... Ты - Назар?
– Да, этим именем был назван при крещении.
Игумен поспешно покинул коляску, направился к встречному с протянутой рукой:
– Мы же обыскались тогда тебя! С ног сбились!
– Зачем?-удивился Ыныбас.-Я же сказал вам, святой отец, что ухожу из обители. И ушел.
– Ты трусливо бежал! Через забор!
– Отец Никандр опустил протянутую руку, которую Ыныбас так и не заметил. А может, не знал, что с ней делать поцеловать, пригибая колени для благословения, или протянуть навстречу свою руку.
– Разве обитель - тюрьма, святой отец? Забор, сторож у ворот с ружьем... Я пришел в нее сам и ушел из нее сам! Послушник, не принявший обет монашества, свободен.
– И что теперь?
– усмехнулся игумен.
– Теплый угол ищешь и хорошую службу?
– Истину ищу, святой отец.
– Истину?
– изумился игумен и посмотрел в сторону своего монаха-возницы, как бы ища поддержки у него.
– Истину только Христос и нашел, за что поплатился Голгофой!
– Это меня не страшит. Страшит, что не там ищу ее!
– К Белому Бурхану уходи! Там найдешь!
– Найду, - кивнул Ыныбас и взял повод.
– Счастливого пути, святой отец! Не забудьте про осыпь - колеса поломаете...
Незажившую рану задел игумен!
Его первой дорогой, действительно, была дорога с русскими. Он вышел на нее сам. И встретил понимание. С ним соглашались, что его народу нужна культура, образование, что алтайцам пора стать оседлыми, а не бродить по горам и долинам, что их надо учить пользоваться не только дарами природы, но и производить самим эти дары...