Белый гонец
Шрифт:
– Не скажи! Как это чем? – возразил Славко.
– Может, половцы нас сразу бы прикончили, да в Степь ускакали. А так, видишь, живы, и времени теперь, у нас, чтобы что-то придумать не воз, а – целый обоз!
– Да что тут теперь сделаешь… - уныло протянул купеческий сын.
– Тут сам Мономах, наверное, уже ничего б не придумал!
– Слушай!
– вспомнив про Мономаха, с неожиданным интересом спросил Славко.
– А сам-то ты его видел?
– Кого – Мономаха? Еще бы! Несколько раз! Только… издали.
– А что ж сам не подходил? – насмешливо уточнил Славко.
– Боялся…
– Эх, ты!
– Что я? – с вызовом ответил Звенислав.
– Его даже воеводы боятся, говорят – князь еще слова не молвил, а ноги уже сами приказ выполнять несут! И потом, это ведь еще до одолень-травы было. Сейчас бы я не то, что подошел, подбежал бы к нему, да все-все рассказал! Я бы…
– Постой-постой, как ты сказал? – перебил его Славко.
– Подбежал… рассказал… - недоумевая, повторил купеческий сын.
– А что?
– А то – что… вот, что нам делать надо! – от радости чуть было не воскликнул Славко и, спохватившись, перешел на таинственный шепот: - Мономаха обо всем известить!..
– Мономаха? Известить? Ну да, конечно, я тоже сразу об этом подумал! – подхватил Звенислав и заморгал, глядя на Славку.
– А… как?
– А это мы сейчас с тобой и будем придумывать! – переворачиваясь удобнее, сказал тот.
– Видишь, вот и пригодилось нам теперь время! А ты говоришь, зачем я Мономахом их напугал!
4
Славко вдруг осекся на полуслове и прошептал: «Есть!»
– Ну как, придумал?
– Нет еще, а ты?
– Тоже нет…
Отроки лежали, мучительно думая, как им отсюда, из леса, связанным и охраняемым, передать Мономаху, что ни в коем случае нельзя отменять поход на Степь.
Воздух понемногу синел, дали стали подергиваться неверной дымкой. Заканчивался короткий, не до конца уже зимний, но и не совсем весенний еще день.
Неожиданно Славко зашевелился и приподнял голову.
– Что? Придумал? – с надеждой спросил Звенислав.
– Нет, слышишь? Кажется, где-то собачий лай. Это же… Тиун! – узнал Славко и обрадовался.
– Точно он! Надо же – нашел! Видно, дед Завид его освободил, или сам отвязался. И по следам сразу за мной! Эй, Тиун, Тиун!.. – тихонько стал подзывать он.
– Да ты что! С ума сошел?! – испугался Звенислав.
– Представляешь, что будет, если он к тебе подбежит и, как к хозяину, ласкаться станет! Белдуз сразу поймет, что никакой ты не купеческой сын, а откуда-то из этих мест…
– Точно!
– спохватился Славко и зашипел на приближавшегося с радостным лаем пса: - Фу, Тиун, фу! Не подходи!
– Все, сейчас подбежит, и… - тоже увидев собаку, в ужасе закрыл глаза купеческий сын.
Но тут неожиданно раздался свист стрелы, жалобный взвизг и радостный крик
– Есть, хан! Попал!
– Как попал? В кого попал?
Хан вместе с остальными половцами обступили убитого Тиуна. Славко со Звениславом могли теперь только слышать их голоса.
– В волка, хан!
– Какой волк? Где волк? Это же с-собака! Зачем ты ее убил?
– Так я думал - волк!
– Мало ли ч-что ты думал? Разве у тебя есть, ч-чем думать? За тебя только хан мож-жет думать! Я бы так узнал, что это за собака? Почему здесь собака? К кому прибежала собака? Может быть, к этим? А теперь?.. Что я, по-твоему, думать долж-жен?
– Да мало ли тут по лесам всяких псов! – успокаивающе заметил Куман. – Веси сожжены, вот они и бродят там, где люди, ищут остатки еды…
– Веч-чно ты за них заступаешься! – кивнув на своих воинов, нахмурился хан.
– А если ты провинишься, кто за тебя заступаться будет? Они?!
Белдуз обвел попятившегося Узлюка и всех остальных воинов гневным взглядом и, презрительно махнув на них рукой, снова сел у костра.
Кто-то из половцев схватил мертвого пса и подальше от глаз хана бросил к лежавшим отрокам. Тиун словно дождался своего. Снова был рядом с любимым хозяином…
– Эх, Тиун, Тиун! – Славко уткнулся лицом в снег и принялся биться о его сухую кромку лбом. – И надо было тебе за мною бежать…
– Будет так убиваться… - глядя на него, пожалел Звенислав.
– Да что ты понимаешь? – поднял на него мокрое, то ли от снега, то ли от слез, лицо Славко. - Ведь у нас в веси, из живности один лишь конь, да вот он оставался… Теперь ни Тиуна, ни…
Славко вдруг осекся на полуслове и прошептал:
– Есть!
– Ну что там еще? – насторожился Звенислав.
– Придумал! А все он – Тиун! Не зря бежал, не зря погиб! Выручил ведь…
– Уф-ф! – с облегчением выдохнул Звенислав. – А я уж думал, опять что… - и только тут до него дошло, что сказал Славко: - Как это придумал? Что?! Постой-постой, я, кажется, сам начинаю догадываться! Надо… коня раздобыть?
– Конечно! Только… вот связаны мы крепко…
– Ну, за этим дело не станет! – уверенно пообещал Звенислав.
– А вот как решить дело с конем?
– А помнишь, как я у своих его для гонца уводил? – напомнил ему Славко.
– Так и тут надо! Только не «половцы», а «Мономах» кричать, да погромче.
– А к лесу как добраться?
– Ну, в темноте, я думаю, тебе это легко будет сделать!
– Как! Мне?!
– Ну, не мне же! Хан, если увидит, что я от обещанных двадцати златников сбежал, задумается и о мно-огом догадаться может! Куда спокойней для него будет, если ты сбежишь, а я останусь. Для нашего дела это даже лучше! Так что, как ни крути, а ехать к Мономаху нужно тебе. Ну что – поедешь? Не забоишься?